УДК 930.25(091)+(092)
 

 

В последних числах августа 1971 г. моя мама, Н.С. Белоусова^[1], вела своего нерадивого ребенка, не поступившего на журфак МГУ, к своим друзьям в Центральный государственный архив Советской армии (ЦГАСА). После окончания МГИАИ она проработала здесь несколько лет и знала, что архивисты отнесутся с пониманием и добротой к ничего не знающему, не умеющему подростку, толком не осознающему, чего хочет. Тогда я не могла предположить, что «архивный городок» на углу Большой Пироговской улицы и Хользунова переулка станет на долгие годы местом моей работы, где найду свое призвание архивиста, сделаю первые шаги как публикатор и выберу для себя стезю археографа. Сегодня, по прошествии полувека с того памятного дня, я не только рада сделанному выбору, но и горжусь принадлежностью к сообществу архивистов-археографов, чьи профессиональные навыки имеют много общего с ремеслом историка и источниковеда. Работа археографа познакомила меня со многими замечательными коллегами из других архивов, а встречи с учеными разных направлений и совместная подготовка сборников способствовали проявлению интереса к научному исследованию, помогли найти свой путь в науке, участвовать в ряде исторических открытий.

 

«Справочная бригада» и первые наставники

Путь мой в профессию архивиста начался со «справочной бригады» – так называли группу сотрудников отдела использования документов по социально-правовым вопросам ЦГАСА, занимавшихся просмотром архивных дел в поиске фамилий заявителей, обратившихся в архив за подтверждением службы в армии. Бригада располагалась на последнем, 10-м этаже угловой башни «архивного городка» на Большой Пироговской улице, соединенной переходом с основными архивохранилищами, откуда на тележках привозили дела. Все было ново и необычно: большая просторная комната, сравнимая по размерам с читальным залом, заставленная столами; на них и маленьких скамейках рядом громоздились архивные дела разной толщины c обложками из плотного картона. Молодые ребята листали их в основном молча, но время от времени делились найденным – необычной фамилией или несуразной «революционной» фразой. Тогда все оживлялись и начинали комментировать услышанное. Через короткое время раздавались голоса старших, призывавших к тишине. Все снова затихали до следующей находки, которая не заставляла себя ждать. Запросы заявителей также становились предметом живого обсуждения.

Моими первыми учителями и опекунами стали наш бригадир – Николай Яковлевич Семенов и его заместитель – бывший военный моряк Сергей Сергеевич Беляев. Н.Я. Семенов родился в Якутии и в предвоенные годы был там директором школы. Затем – фронт, ранение, учеба в МГИАИ, работа в ЦГАСА^[2]. В бригаду ежегодно набирали по несколько человек, как правило, вчерашних школьников, от которых требовалось только одно – внимательно просматривать архивные дела, чтобы найти подтверждение прохождения службы в Гражданскую войну многочисленных заявителей. В это время правительство приняло решение^[3] засчитывать участие в боевых действиях в Гражданскую войну в стаж для начисления пенсии при условии подтверждения архивными документами. И в архив посыпались запросы со всех концов страны – до 3–4 тыс. в год. В дальнейшем каждое подобное постановление вызывало потоки запросов. Николай Яковлевич распределял и направлял работу, предварительно анализируя запросы: легкие и заведомо положительные отдавал новичкам, сложные и интересные – более опытным. Получая от нас отработанные тексты ответа, проверял их по делам, иногда возвращал на доработку, мог и сам помочь в поиске или выписать дополнительные дела; был строг, но деликатен.

В нашей большой комнате, где помещалось примерно до двенадцати столов в три ряда, его стол стоял напротив. Ему были хорошо видны все. С опытностью учителя и психолога он понимал, у кого затруднения, кто «завален» делами, кто откровенно филонит, а кто просто устал. Присматриваясь к нам и помогая, Н.Я. Семенов постепенно растил из нас специалистов. Обладая исключительной самодисциплиной, Николай Яковлевич был для молодежи примером. К началу рабочего дня, ровно в 9 часов, он уже сидел за рабочим столом со стопкой запросов.

Сколько же было радости, когда после долгих и мучительных поисков находилась нужная фамилия, когда положительный результат оформлялся в архивную справку, позволявшую кому-то получить небольшую прибавку. От добросовестности и внимательности зависела судьба людей, прошедших две войны и заработавших за свою непростую трудовую жизнь копеечную пенсию (иногда от 8 до 15 руб.). Со временем приходило осознание важности справочной работы, формировались чувства ответственности и неравнодушия. Вместе с тем она учила нас, молодых, внимательному прочтению документов, главным образом приказов и списков личного состава, и навыкам поиска. В этом достаточно монотонном и усыпляющем процессе были свои нюансы и методы, позволявшие сократить время просмотра и выполнять норму (за этим следили строго) – три справки в день.

Параллельно происходило освоение научно-справочного аппарата архива: фондовых книг (с перечнями всех фондов), описей (с перечнями находившихся в фондах дел) и различных картотек; все это размещалось в каталоге, входившем в состав нашего отдела и располагавшемся на первом этаже. В любом архиве НСА представляет собой «информационное сердце», без которого невозможна жизнедеятельность архивного учреждения. Без знания особенностей НСА нельзя рассчитывать на эффективный поиск нужной информации. В начале 1970-х гг. существовал такой порядок – первое требование для заказа архивных дел выписывали опытные сотрудники каталога, а мы получали его вместе с запросом заявителя. Самостоятельная работа в каталоге требовала представления о структуре и составе фондов, но по мере накопления опыта нам разрешалось «довыписывать» дела самим.

Несмотря на строгую дисциплину, требовавшую ставить в известность руководителей бригады, куда и зачем ты выходишь, молодежь не могла сидеть долго на месте и находила причины покинуть рабочую комнату; поход в каталог был хорошим поводом. Проехать на лифте с 10-го на 1-й этаж было всегда полезно – передохнуть от дел, с кем-то увидеться и перекинуться словом, узнать что-то новое. Внизу, рядом с каталогом, находился кабинет руководителя нашего отдела Л.Е. Мурованной^[4]. В ней удивительно сочетались романтика, азарт и деловитость. Ее отличали веселый и энергичный характер, расположенность к спорту и активному отдыху, любовь к бардовским песням, особенно Булата Окуджавы. С искринкой в глазах она могла исполнить пару его строчек, превращаясь в тот момент из руководителя в близкого по духу собеседника. Любовь Ефимовна была подругой моей мамы, я знала ее до своего поступления в архив, но это никак не сказывалось на рабочих отношениях. Она могла быть строгой, умеющей «пропесочить», отчитать за невыполнение нормы, но в то же время готовой помочь и научить.

Главным распорядителем в каталоге была Л.П. Герасимова, пришедшая в архив перед войной^[5], когда он назывался Центральным архивом Красной армии, и проработавшая в нем более полувека, с 1939 по 1992 г. Она знала об архиве все, а уж архивные описи и картотеки – как свои пять пальцев. Лидия Павловна была спокойной и терпеливой по отношению к молодежи, однако при необходимости умела прикрикнуть. Главное, она учила ориентироваться в царстве архивных фондов, описей и картотек. Более того, она приучала к порядку возвращения их на постоянное место (поставил и не ленись проверить еще раз), чтобы следующий мог найти нужную опись фонда или карточку. Ее уроки были полезны, а рассказы о жизни архива помогали приобщаться к его истории.

Старшие поколения архивистов сделали многое для повышения эффективности поиска в справочной работе – создали различные картотеки и перечни, разработали способы, облегчавшие оформление ответов на запросы. В случае отрицательных ответов важно было дать рекомендации по дальнейшему поиску. В этом помогали резиновые штампы с типовыми фразами (об уточнении фактов по военной службе, об итогах просмотра картотек, об обращении в другие архивы и пр.) и прочерками для внесения дополнительного текста. Они лежали на отдельном столе в каталоге, но требовалось время, чтобы научиться ориентироваться в их содержании. Штампы оказывались особенно полезными при огромном наплыве запросов. На моей памяти было несколько таких «цунами», когда все отделы ЦГАСА занимались только справочной работой. Во все времена существовал установленный срок ответа заявителю – один месяц, что строго контролировалось Главархивом СССР. Но если ежедневно поступали сотни писем, эти сроки «горели».

 

Систематический каталог, первое «открытие» и «ленинская премия»

Следующий этап моей работы в ЦГАСА был связан с отделом информационно-поисковых систем, где велась каталогизация документов, в том числе приказов РВС СССР и НКО СССР по личному составу. Отделом руководила Любовь Акимовна Шишкова. Немногословная и неторопливая, со спокойным, добрым и располагающим лицом, с неизменным пучком гладко зачесанных назад волос, она отличалась удивительной работоспособностью. Живя в Подмосковье и каждый день проводя в электричке немало времени, она часто брала работу на дом для проставления каталожных шифров на написанных нами карточках, чтобы подтянуть отдельские «хвосты». Без надрыва и лишних эмоций ею делалась работа и так же спокойно осуществлялось руководство отделом.

В отличие от помещения справочной бригады систематический каталог занимал небольшую комнату, заставленную картотечными шкафами, рядом с которыми приютились столы сотрудников – пяти женщин разного возраста, пришедших в архив в разные годы. Среди них были мои будущие наставники (Анастасия Федоровна Волкова и Алла Георгиевна Гутова) и коллеги немного старше меня (Наташа Гайчук, Лариса Тропкина и Аня Ваганова). Здесь пришлось осваивать новый вид архивной работы – составление тематических карточек на документы. Потребовалось время, чтобы научиться передавать содержание документа в нескольких строках, когда все казалось главным и важным, а также разбираться в почерках, уметь их читать и определять авторов. Без помощи и советов наставников справиться со всем этим было невозможно, не говоря уже о существовавших нормах – 25 карточек в день. На первый взгляд несложно написать 3–4 карточки за час, но за каждой стояло мини-исследование – прочтение и осмысление документа, его описание с учетом резолюций и помет на нем.

Мои учителя-наставники были профессионалами в своем деле. Намного позже, обращаясь к каталогу при подготовке сборников, я всегда с огромным удовольствием и пользой читала составленные ими аннотации, точно раскрывающие особенности документов, причем через яркие цитаты из них. Полученные мною навыки были сполна востребованы в дальнейшем.

При каталогизации документов произошло знакомство с иными материалами архива, отличными от тех, с которыми работали в справочной бригаде. Это были фонды руководящих и центральных военных органов управления. Каждый день приносил новые для меня открытия, имена и факты. Со временем нарабатывался опыт, позволивший однажды обнаружить на документе резолюцию – автограф В.И. Ленина. В то время мы описывали фонд Чрезвычайного уполномоченного СТО по снабжению Красной армии (Чусоснабарма), каковым являлся А.И. Рыков. Материалы были сложными по тематике и оформлению; множество рукописных записок, помет, резолюций требовало немало времени на их прочтение. Одна из резолюций привлекла мое внимание, в некоторых буквах прослеживалась общность с подписью В.И. Ленина, главы Советского государства.

Ленинские документы активно тиражировались в иллюстрациях к учебным и научным изданиям; его подпись студентам исторических вузов была, конечно, известна. С трепетом в душе я обратилась с вопросом к А.Ф. Волковой, затем состоялось совместное обсуждение с участием Л.А. Шишковой. Эта весть быстро долетела до руководства архива, каждый хотел посмотреть и удостовериться, затем было решено пригласить эксперта из Центрального партийного архива – М.С. Веселину^[6]. Через несколько дней она, посетив архив, подтвердила факт находки ленинского автографа. Для ЦГАСА это стало событием, так как выявление ленинских документов относилось к самостоятельному направлению деятельности архивов и в былые времена даже включалось в планы. Приказом по архиву мне объявили благодарность с выплатой денежной премии в 50 руб., а моя фамилия была внесена в соответствующую картотеку учета ленинских документов. Так как минимальный оклад рядового сотрудника составлял 62 руб. 50 коп., а я к этому времени получала 65 руб., «ленинская премия» оказалась ощутимым подспорьем для молодого архивиста.

 

Отдел публикации документов и становление в профессии

Наступил 1978 г. – для меня знаменательный по нескольким причинам. Во-первых, я окончила МГИАИ. Вся архивная молодежь, с благословения директора архива В.В. Душенькина^[7], училась в основном на вечернем отделении Историко-архивного института. При нашем первом знакомстве в августе 1971 г. он спросил меня: «А что с учебой? Еще есть время подать документы в МГИАИ, у нас принято совмещать работу с учебой». Василий Васильевич, придя в архив после войны, причем с ранением, прошел путь от архивно-технического сотрудника до директора, защитил кандидатскую диссертацию в стенах МГИАИ. Его беспокойство за свою молодежь проявлялось не на словах, а на деле. Каждую осень и весну – начало и конец учебного года – он находил время, чтобы побывать в институте и узнать, как идут дела у подопечных. По молодости мы не всегда усердно учились, к тому же вечернее время затрудняло усвоение знаний. Работа в архиве, наглядность профессиональных навыков, советы и помощь старших помогали решать возникавшие проблемы в учебе.

Во-вторых, весной последовало приглашение от Т.Ф. Каряевой^[8] перейти в руководимый ею отдел научной информации, использования и публикации документов, имевший в своем составе два подразделения – по научному использованию и публикации. Публикаторы располагались в небольшой комнате, соседней с приемной директора архива П.М. Кевдина^[9], напротив был кабинет его заместителя Б.Г. Дробота^[10]. Кевдин возглавил архив после преждевременной смерти В.В. Душенькина, придя из Политического управления Советской армии и Военно-морского флота. Он был серьезным, немногословным, редко улыбавшимся и много курившим. В отличие от него Дробот любил пошутить, рассказать что-то веселое, был всегда оживленным, даже когда выступал перед сотрудниками с лекциями о международном положении. Он часто заглядывал к публикаторам, чтобы перекинуться новостями, узнать о делах и настроениях подопечных.

Молодежь же редко заходила в руководящий отсек архива, в связи с чем жизнь публикаторов была овеяна дымкой неизвестности, тем более что в большинстве своем они являлись представителями старшего поколения. Их небольшой и стабильный коллектив пополнялся нечасто и, как правило, из среды сотрудников, имевших опыт работы в ЦГАСА. Приглашение перейти в отдел было для меня почетным, однако решение остаться в ЦГАСА после защиты диплома пришло не сразу. Т.Ф. Каряева сумела убедить меня, что работа над сборниками интересна, ответственна и перспективна для будущего становления в профессии. «Ни одно научное учреждение, – говорила она, – не даст того, что может дать архив с его документальным богатством». Намного позднее те же аргументы приводила и я в разговорах с молодым поколением, пришедшим в архив уже в XXI в.

Тамара Федоровна Каряева имела строгую внешность, вызывавшую благоговение и трепет у молодых сотрудников: острые черты лица, зачесанные назад волосы, всегда серьезное выражение лица и глаз, смотревших из-за простой круглой оправы очков, деловой костюм, как правило, из синего джерси. Дополнением к образу «грозной дамы» был сильный голос, умевший повелевать и управлять. В помощь своим словам она зачастую использовала указательный палец. Редко можно было увидеть ее без работы: всегда что-то листала, читала или писала. Важнейший рабочий инструмент архивиста – резиновый «напальчник» с зубчатой внешней поверхностью, обеспечивавший быстрое пролистывание дел или карточек, был у нее всегда под рукой. Она была требовательна и ответственна, а поставленные ею сроки исполнения почти не обсуждались. Следует отметить, что при всем этом сотрудники относились к Тамаре Федоровне с почтением за присущие ей профессиональные качества. Всегда приятно было услышать от нее одобрение в свой адрес.

Со временем я узнала Тамару Федоровну в иных ситуациях. В моменты общих архивных застолий она зачастую становилась запевалой. Ее голос преображался: в нем исчезали повелительные нотки, он становился лиричным, выделяясь своей силой из общего хора, его было приятно слушать. Любимой ее песней был знаменитый партизанский гимн времен Гражданской войны «По долинам и по взгорьям», как правило, с него начиналось коллективное пение. Примечательно, что любовь к этому маршу Тамара Федоровна увековечила в названии сборников документов о боевом пути Народно-революционной армии, освобождавшей Дальний Восток^[11].

Т.Ф. Каряева стала моим учителем в нелегком труде археографа. От нее со временем передались мне подвижничество и влюбленность в свою работу. Она научила любить документы, видеть в них то, что скрыто на первый взгляд, уметь оценивать и раскрывать их богатство. Отличительным стилем ее работы был системный подход ко всему, чем приходилось заниматься, будь то сборник, путеводитель, научно-справочный аппарат или научный обзор^[12]. Сначала слова Тамары Федоровны о системности в работе были непонятны, но по мере накопления опыта их значение приобретало все больший смысл, а позже я старалась учить этому молодых сотрудников, работавших уже под моим руководством. Ярким примером системного подхода к информации стал новый путеводитель по ЦГАСА, разработка которого началась с подачи Т.Ф. Каряевой в середине 1970-х гг. Для меня же главным принципом работы со сборниками стали ее слова-напутствия: «Нужно стремиться к тому, чтобы сборник не превратился в хрестоматию: взяли, прочитали и забыли; сборник должен быть всегда актуальным и востребованным, через документы, примечания, различного рода приложения и указатели. Все зависит от вашего умения увидеть, найти, показать и раскрыть возможности документов».

За время работы в отделе публикации, без малого 30 лет, через меня прошли почти 50 сборников и справочников. Первым стал сборник о герое Гражданской войны Г.И. Котовском, подготовленный совместно с Республиканским музеем Г.И. Котовского и С.Г. Лазо в г. Кишиневе^[13]. Общеизвестно, что «первое» всегда связано с большим волнением и ответственностью, к тому же от архива я была единственным составителем. Т.Ф. Каряева только курировала меня, все приходилось делать самостоятельно. Спасали профессионализм и знания моего коллеги из Кишинева Бориса Нахмановича Ройтмана, с которым мы в дальнейшем стали друзьями по жизни. С этим сборником была связана моя первая рабочая командировка в Кишинев, запомнившаяся тем, что по просьбе музея я везла две кавалерийские шашки, полученные от ветеранов-котовцев в Москве. Нетрудно понять мое беспокойство.

Позже, в 1990–2000-е гг., когда архив стал именоваться РГВА, я участвовала в межархивных научных проектах, в том числе руководимых доктором исторических наук В.П. Даниловым: «Крестьянская революция в России. 1902–1922 гг.», «Советская деревня глазами ВЧК–ОГПУ–НКВД. 1918–1939 гг.», «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927–1939 гг.» и др.

Каждый из сборников имеет свою историю, оставляя в памяти наиболее яркие или трудные сюжеты повседневности: выявленные документы, встречи и обсуждения с учеными, посещения мест событий (например, в Польше кладбища советских военнопленных). О любом сборнике можно написать исторический очерк, и, как мне представляется, он будет не менее интересным, чем история музейного экспоната или архитектурного сооружения.

Впрочем, вернусь к публикаторам. При мне их состав кардинально обновлялся трижды, происходила смена поколений. В 1978 г. моими коллегами, помимо Т.Ф. Каряевой, стали В.В. Боброва, В.А. Зайончковский, Н.А. Кадомцева, Н.М. Кострикова, Е.С. Степанова и З.Ф. Павлова (заместитель начальника отдела). Каждый из них отвечал за конкретное направление и самостоятельно вел сборники. В этот год завершилась многолетняя подготовка серийного 5-томного издания директивных документов Главного и фронтового командования Красной армии за период Гражданской войны^[14]. Тогда мне трудно было оценить значение этого издания, но с приобретением личных навыков считаю его образцом работы археографов с учетом всех стадий подготовки сборников. Позже Т.Ф. Каряева, имея за плечами опыт работы со статистическими материалами для 4-го, справочного, тома серии (о численности, вооружении, снабжении Красной армии), советовала мне никогда не браться публиковать статистику за длительный период времени, так как проблема отбора и сопоставления цифровых показателей чрезвычайно мучительна. Этот практический совет я помнила всегда.

Зная изнутри трудоемкий процесс подготовки сборника, я хорошо понимаю, сколько усилий, нервов и терпения требовалось моим учителям при отсутствии компьютеров, облегчающих сегодня труд археографа, позволяющих легко исправлять ошибки в наборе, находить входящие и исходящие номера документов для перекрестных ссылок, унифицировать шрифты, работать с указателями. А тогда все делалось вручную, с помощью ножниц, клея, бритвы, так как любое исправление влекло за собой перепечатку рукописи сборника.

Почти 30 лет отдала публикационной работе В.В. Боброва^[15], внешне строгая и неприступная, с очень громким, уверенным низким голосом, быстрая и энергичная. При своем невысоком росте она сидела за большим, бывшим директорским столом, поглощавшим ее фигуру, как правило, в ворохе бумаг. Ее профессиональные знания были обширны, как и архивные контакты. Валентина Владимировна много лет преподавала в МГИАИ, была семейными узами связана с директором ЦГАОР Н.Р. Прокопенко. Она занималась подготовкой серии сборников по истории внутренних и пограничных войск, чьи документы находились на секретном хранении. Работа над ними велась в ЦГАСА в 1960–1970-х гг. совместно с МВД СССР и КГБ СССР. В декабре 1978 г. серия о внутренних войсках получила диплом 1-й степени на объявленном Министерством внутренних дел конкурсе опубликованных материалов (статьи, художественные произведения, сборники документов и т.д.) о деятельности его органов и войск.

В начале 1980-х гг. В.В. Боброва стала соавтором сотрудника Института психологии АН СССР, известного психолога Константина Константиновича Платонова (1906–1984), обратившегося в архив с интересным и необычным предложением. Он был одним из тех, кто стоял в 1960-е гг. у истоков зарождения в стране социальной психологии. Еще в годы Великой Отечественной войны (он прошел ее от Сталинграда до Берлина в составе 16-й воздушной армии) ученый проявлял интерес к вопросам медико-психологической экспертизы боеспособности летчиков, а после войны продолжил изучение авиационной психологии, в числе первых обобщил научные выводы^[16]. Со временем в его личном архиве накопился большой практический материал, который Платонов решил опубликовать, добавив архивные документы предвоенного периода. Для ЦГАСА обращение известного ученого было почетно, хотя предложенная им тема требовала не только знания фондов, но и умения найти документы под нетрадиционным ракурсом. Совместная работа Бобровой и Платонова проходила в спорах и ярких обсуждениях как самой темы сборника, так и принципов публикации документов. Он, именитый ученый, далекий от принципов издания исторических документов, не всегда разделял их, а она, опытный археограф, имея решительный характер, отстаивала позицию архива и научные традиции. Результатом их совместной работы стал небольшой по объему, но интересный по содержанию сборник, где документы ЦГАСА чередуются с личным архивом ученого, что редко встречается в археографической практике^[17].

Согласно системному принципу, взятому в ЦГАСА за основу в публикационной деятельности, на очереди после издания директивных документов военно-оперативного назначения стояли директивы Политического управления РККА. Период Гражданской войны был отражен в более ранних изданиях 1960-х гг., имевших, по словам Каряевой, хрестоматийный формат. Разработка военно-политических материалов за межвоенные годы велась совместно с Институтом военной истории Министерства обороны СССР. От института составителем был Владимир Федорович Клочков^[18], от архива – Елена Сергеевна Степанова, всегда приветливая и открытая для общения, любившая играть в волейбол, что нас сразу сблизило. Каждый обеденный перерыв, по погоде, облачившись в «архивные» халаты (их выдавали каждому при поступлении на работу), мы шли на волейбольную площадку во дворе нашего «городка», где собиралась молодежь для игры и общения; там же был стол для пинг-понга.

В 1986 г. серийное издание распорядительных документов ПУ РККА (директив, циркуляров, приказов, резолюций) получило 1-ю премию на межархивном конкурсе научных работ, объявленном Главархивом СССР^[19]. Изданные более 35 лет назад, эти сборники не потеряли своей актуальности, несмотря на забвение столь изучаемой ранее темы. Их значение определяется тем, что партийно-политическая работа среди красноармейцев являлась прерогативой армейских политорганов. Настроения и бытие рядовых бойцов были предметом обзоров и сводок, из которых потом вырастали общеармейские директивы и приказы. Армия в действительности была и политической, и военной, и общеобразовательной школой для воинов, где их обучали даже навыкам повседневной жизни, как то: чистить зубы, мыть руки, ухаживать за своим бельем. Помимо этого она давала профессию и статус, уважаемый в обществе. Приходится признать, что к образу красноармейца современные исследователи, изучающие социальные аспекты советского общества, менталитет советского человека, обращаются редко^[20].

В отделе работал В.А. Зайончковский^[21], пришедший в ЦГАСА в 1963 г., бывший кадровый военный, родной брат известного историка П.А. Зайончковского. Вадим Андреевич всегда был галантен по отношению к собеседнику, никогда не разговаривал сидя, внимательно выслушивал мнение, не перебивал. В потомственной дворянской семье братьев Зайончковских отношение к армии было особенным. (Их отец Андрей Чеславович был военным врачом; Петр Андреевич с детства готовил себя для офицерской службы, но в силу обстоятельств стал историком русской армии^[22].) В отличие от брата Вадим Андреевич – агроном по образованию – во время войны окончил высшую офицерскую школу, остался в кадрах, в дальнейшем преподавал на известных курсах «Выстрел». Работая в ЦГАСА, он смог реализовать себя как историк и источниковед. Его обзоры, справки по истории органов военного управления отличались точностью к фактам, инициативным документам (приказам), логикой изложения, обоснованием выводов. По сути это были документальные мини-исследования по истории военных институций.

Когда в конце 1960-х гг. в ЦГАСА приступили к системной публикации документов по истории Гражданской войны, возникла настоятельная необходимость в создании классификационной структуры документации фронтового и армейского звена. Эта работа была выполнена В.А. Зайончковским в виде методических рекомендаций. Помимо них он составил обзор «Оперативные документы Гражданской войны как исторический источник», где содержалась общая характеристика основных видов документов по управлению войсками и детально анализировались два из них – боевой приказ и оперативная сводка, причем на примере конкретных событий на Восточном фронте летом 1919 г., с учетом материалов противоборствовавших сторон. Автор со знанием дела рассмотрел особенности этих источников, принципы работы с ними. К сожалению, намеченные им цели в отношении других видов оперативной документации не были завершены. К слову, в современном источниковедении военно-историческая делопроизводственная документация советского периода остается почти невспаханным полем.

С этой работой В.А. Зайончковского, переданной в справочно-информационный фонд (СИФ) архива, позже произошел неприятный казус. Один из молодых сотрудников ЦГАСА использовал ее при написании диплома, после чего ему последовало приглашение поступить в аспирантуру. Об этом стало известно в архиве, было публично заслушано объяснение сотрудника, совершившего плагиат, а В.А. Зайончковскому также публично принесены извинения. К сожалению, к плагиату всегда прибегали те, кто по разным причинам не хотел погружаться в архивный поиск, требующий усидчивости, терпения, навыков, умения сопоставлять и анализировать источники. Впоследствии В.А. Зайончковский пытался опубликовать свою работу, но безуспешно. Отрадно отметить, что его труд все же дошел до широкого круга читателей, правда, спустя много лет после смерти автора^[23].

Несколько слов стоит сказать о широко известной, выдержавшей два издания энциклопедии, подготовленной к 65-летию начала Гражданской войны^[24]. В ней была помещена большая статья В.А. Зайончковского о кавалерии наряду с другими – его же, но без указания автора (по истории военных органов управления, воинских формирований и войсковых частей). Нередко в адрес этой энциклопедии можно услышать негативные отзывы. С учетом года издания и даже переиздания в ней отсутствуют многие имена и события из-за существовавших идеологических запретов. В этом отношении она уязвима. Однако ее главное значение заключается в следующем. Энциклопедия, редколлегия которой состояла из ведущих ученых, отразила, прежде всего, уровень наработанных исторических знаний, ввела в широкий научный оборот систематизированную фактуру по истории Гражданской войны. Сотрудники ЦГАСА приняли активное участие в подготовке статей для нее, работа над ними расценивалась в архиве как важная научная задача, требовавшая обращения к внутренним информационным ресурсам.

Кавалерия была предметом особой любви и даже гордости для Вадима Андреевича, так как он воевал в составе 16-й гвардейской кавалерийской дивизии (7-го гвардейского кавалерийского корпуса) на командно-штабных должностях. Кавалерийская осанка, приобретенная в армии, сохранялась до преклонных лет. Обширные познания истории кавалерии, да и самой кавалерийской жизни привели Вадима Андреевича после отставки в 1960 г. на киностудии им. Горького и «Мосфильм», где он работал в качестве консультанта. Наиболее памятны его рассказы о работе с Сергеем Бондарчуком при постановке эпопеи «Война и мир». Творческие контакты Вадима Андреевича ценились в ЦГАСА, благодаря им сотрудники имели эксклюзивные экскурсии на киностудии, в Библиотеку им. В.И. Ленина (отдел рукописей), в Государственный исторический музей (отдел оружия), на выставки в Музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. О них до сих пор вспоминают те, кто знал его.

 

Сверстники: друзья и коллеги

Архив всегда был наполнен молодежью, так как кадры остро требовались, особенно для справочной работы. Многие из начинавших в ЦГАСА достигли значительных успехов в выбранной ими сфере деятельности. К примеру, И.О. Гаркуша и А.В. Грошев прошли в архиве путь от рядовых сотрудников до заведующих архивохранилищем, а затем заместителя директора; Ирина Олеговна после 25 лет работы в ЦГАСА 24 года возглавляла РГВИА, Александр Владимирович, проработав 17 лет в архиве, более 20 лет трудится в Росархиве (ныне член коллегии, начальник управления государственной политики и нормативно-правового регулирования). Среди «бывших наших» преподаватели РГГУ – профессор С.В. Карпенко (главный редактор журнала «Новый исторический вестник») и доцент А.В. Крушельницкий; в прошлом сотрудники Архива Президента Российской Федерации – С.А. Мельчин и А.С. Степанов; директор, ныне заместитель директора Музея МХАТ М.Н. Бубнова, лауреат премии города Москвы в области литературы и искусства (сентябрь 2020 г.) и др. Своими воспоминаниями о некоторых друзьях хочу поделиться.

Вместе со мной в бригаде работала Т.А. Тутова^[25], с которой до сих пор судьба дарит встречи. Она по рекомендации нашего бригадира Н.Я. Семенова ушла работать в Музеи Московского Кремля, где трудится до сих пор. Несколько лет назад Татьяна Александровна подготовила уникальный справочник по журналам учета драгоценностей дома Романовых, отправленных из Петрограда в Москву во время Первой мировой войны – подальше от фронта. Однако в 1922 г. коллекция драгоценностей оказалась в эпицентре «боевых действий», когда «фронтовая линия» пролегла через Оружейную палату Кремля. Стране Советов нужна была валюта, в связи с чем создали Комиссию Особоуполномоченного ВЦИК и СНК РСФСР по учету и сосредоточению ценностей. Этим «особоуполномоченным» стал председатель Реввоенсовета Республики Лев Троцкий, а непосредственным исполнителем, руководившим работой комиссии, – Г.Д. Базилевич, будущий комкор. Любящие броские сравнения журналисты окрестили эту коллекцию драгоценностей «золотом Троцкого»^[26]. Многое из нее было продано за валюту, но 15 тыс. предметов все же удалось отстоять для сохранения в музеях^[27].

Ряд работ Т.А. Тутова посвятила первому советскому директору Оружейной палаты Д.Д. Иванову, пытавшемуся отстоять музейные реликвии от продажи и даже пожертвовавшему своей жизнью в 1930 г. ради спасения культурных ценностей нации^[28].

Моим близким другом с архивной юности был В.А. Савин^[29]. Мы вместе начинали работать в ЦГАСА, учились в МГИАИ, потом в аспирантуре, одновременно защитили кандидатские, а позже и докторские диссертации, постоянно общались и дружили семьями. Валерий Александрович стал известным ученым в области истории архивного дела и архивоведения, автором многочисленных работ^[30]. Его всегда отличали необыкновенная широта взглядов и умение реализовывать свои проекты. В 1988 г. В.А. Савин совместно с Б.С. Илизаровым, тогда завкафедрой теории и практики архивного дела МГИАИ, воплотил в жизнь идею создания на общественных началах «Народного архива», где принимались на постоянное хранение от простых граждан личные документы. Савин стал его первым исполнительным директором и членом правления, внес непосредственный вклад в развитие концепции сбора, сохранения и научного использования документов по истории семьи, быта, социальной психологии. Судьба собранных за 15 лет «народных» документов оказалась непростой из-за проблем с помещением и финансированием^[31]. Тем не менее эта уникальная коллекция успела стать предметом самостоятельного научного исследования^[32].

Идея создания «Народного архива», отразившая профессиональное стремление преподавателей МГИАИ сохранить источники по «живой» повседневной истории, сегодня переживает ренессанс. Через 30 лет изменились технические возможности, позволяющие ныне активно вовлекать в широкий оборот эго - документы. Инициаторами подобных проектов выступают как представители общественности, так и государственные учреждения, в том числе региональные архивы. У одних эта работа ограничена рамками акций, у других – реализована в виде изданий. Яркий пример тому – коллективная монография «Народное слово о войнах за Россию в ХХ веке», подготовленная сотрудниками Государственного архива Волгоградской области и Волгоградского института искусств и культуры в 2017 г. и занявшая в 2019 г. второе место в конкурсе на лучшую публикацию по фондам личного происхождения^[33]. Среди общественных проектов мне как археографу и историку интересна работа Центра изучения эго-документов «Прожито» Европейского университета в Санкт-Петербурге. Увиденная в 2019 г. их экспозиция из дневников школьников за разные годы, представленная в Центре славянской письменности «Слово» на ВДНХ (павильон «Земледелие»), произвела неизгладимое впечатление.

Валерий Александрович Савин всю жизнь был связан с МГИАИ – ИАИ РГГУ, пройдя путь от студента до преподавателя, заместителя декана, профессора. Его выделявшийся внешний облик – высокий рост, крупная фигура, звучный размеренный голос, спокойная и немного замедленная манера повествования – заставлял студентов слушать и вникать в архивные премудрости. За окладистую бороду и стать студенты называли его за глаза уважительно: «1-й гильдии»^[34]. Переполненный историческими фактами и знанием архивной документации, он умел преподнести их со свойственным ему артистизмом. Его отличали уважение к достоинству учащихся и готовность защищать их перед аттестационными комиссиями. Студенты платили ему тем же. Лекции В.А. Савина слушали в вузах Москвы, Калининграда (Балтийский федеральный университет им. И. Канта), Варшавы. Для МГИАИ – ИАИ РГГУ он предложил несколько актуальных проектов по созданию профильных центров, для других вузов – учебные курсы по архивоведению, делопроизводству и современному документообороту. При этом сам все время двигался вперед и был в числе первых, кто начал заниматься выработкой нормативных и методических основ работы с электронными архивами. В его лице произошло редкое соединение практика, педагога, ученого; на этом пути ЦГАСА стал для Валерия Савина центром притяжения к делу всей жизни. Он никогда не забывал об этом, хотел написать о сложной истории становления Архива Красной армии, но преждевременный уход поставил точку в его планах.

Общим нашим другом и сокурсником был Н.Ю. Березовский^[35], носивший морскую форму с погонами прапорщика. В отличие от рассудительного и спокойного Валеры Николай обладал эмоциональным характером. Горячность одного уравновешивалась рассудительностью другого, оба любили спорить и отстаивать свою позицию. За всем стояла увлеченность профессией историка¬-архивиста. Николай Юрьевич Березовский еще с юности был одержим историей Военно-морского флота, со временем ставшей предметом его научных изысканий. Работая по заданию своего руководства, он «перекопал» вдоль и поперек армейские фонды ЦГАСА в поисках «морских крупиц»; его в архиве знали все, называя «наш моряк». Результаты этих усилий составили уникальные справочники-летописи боевой деятельности Военно-морского флота. Помимо этого, он был постоянным автором статей в «Морском сборнике» и соавтором моих первых научно-популярных работ, в том числе брошюры об Омской наступательной операции Красной армии в 1919 г. (Омск, 1989).

 

ЦГАСА в эпоху перемен – 1980-е гг.

В 1983 г. ЦГАСА при помощи военнослужащих Советской армии и внутренних войск переехал в новое здание на ул. Адмирала Макарова, 29. Переезд проходил в два этапа, с 15 июня по 4 октября. В этом участвовал весь коллектив: упаковывали и перевязывали, сопровождали машины и стояли в цепочках, передавали материалы с рук на руки и распаковывали. Десятки тысяч коробок с делами, тысячи картотечных ящиков с карточками, описи, фондовые книги, рабочие материалы и многое другое прошло через руки сотрудников. Главный итог – ничего из более чем 3 млн дел не потеряли, не забыли, не перемешали. После небольшой передышки вновь приступили к работе.

После переезда в отделе публикации произошли перемены, в него пришли мои ровесники, имевшие опыт работы в ЦГАСА, – Ольга Алтышева, Нина Волкова, Николай Егоров, Наталья Елисеева, Вера Михалева, Николай Мышов. От прежнего состава остались В.А. Зайончковский и В.В. Боброва (после окончательного ухода на пенсию в 1989 г. она ежегодно работала по два месяца, как это было принято в то время, вплоть до середины 1990-х гг.). Т.Ф. Каряева оставалась руководителем отдела и продолжала реализацию системной публикационной программы. После директивных материалов Главного и фронтового командования Красной армии наступил черед армейских материалов и персоналий. В 1980-е гг. были подготовлены сборники о боевом пути отдельных армий (2, 5, 14-й, НРА) и по персоналиям (о Г.И. Котовском, П.П. Лебедеве, М.В. Фрунзе, В.И. Чапаеве).

В конце 1980-х гг. в отдел пришли К.К. Миронова^[36] и Ю.Н. Кучепатов^[37]. С особой теплотой я вспоминаю Киру Константиновну Миронову, широко известную в архивном и научном мире. Проработав всю жизнь – почти 44 года – в Главархиве СССР, она в 65 лет ушла из «архивного городка» на Большой Пироговской улице, но в феврале 1989 г. поступила в ЦГАСА, находившийся рядом с домом, на скромную должность архивиста 1-й категории. Повышение – в старшие научные сотрудники – не заставило себя ждать, так как авторитет ее в архивной отрасли был крайне высок. Для ЦГАСА приход К.К. Мироновой был предметом гордости, а для нее – возвращением к любимому делу, к публикаторам, к хорошо знакомой по прежней работе Т.Ф. Каряевой. Примечательно то, что сын К.К. Мироновой – Виктор продолжил семейную традицию; с ЦГАСА, со справочной бригады, начался его путь в профессию. Сейчас Виктор Анатольевич Миронов руководит (заместитель начальника) отделом использования и публикации архивных документов РГВА, в поле его деятельности многочисленные генеалогические и общеисторические запросы, консультации исследователей в читальном зале.

В отдел публикации редко попадали «с улицы». Ю.Н. Кучепатов до прихода в ЦГАСА был далек от архивов. Он поступил сюда, будучи персональным пенсионером союзного значения, проработав много лет на партийной работе – от инструктора до второго секретаря Северодвинского горкома КПСС и почти 10 лет вторым секретарем Архангельского обкома КПСС. Как правило, вторые секретари отвечали за производственные отрасли, т.е., по сути, Юрий Николаевич курировал наряду с подводными лодками и птицефабрики, закрытие последних в 1990-х гг. переживалось им особенно.

Поначалу мы встретили его настороженно, но со временем Юрий Николаевич стал «своим человеком», а его опыт партийной работы – кратко и четко изложить суть материала – был сполна востребован при подготовке нового путеводителя. Помимо прочего мы любили слушать его «морские рассказы», мало кто из нас видел тогда заграницу. Он же избороздил океаны и моря, побывав почти всюду.

В дальнейшем Ю.Н. Кучепатов стал профессионалом в составлении предметно-тематических указателей для сборников, в частности, приказов НКО СССР, протоколов Реввоенсовета Республики. Этот этап работы крайне трудоемок, но важен при публикации видовых комплексов документов. Так, за 1937–1953 гг. (период, отраженный в сборниках) были изданы военным ведомством десятки тысяч приказов, которые требовалось отсистематизировать по единой схеме – «разложить по полочкам». Юрий Николаевич выработал свой метод, используя ножницы, клей и обложки старых журналов типа «Огонька», чья бумага была более плотной, чем обычный лист формата А4. На эти листы, согласно разработанной схеме, наклеивалась «лапша» из заголовков приказов или повесток протоколов. Итоговый результат смотрелся очень забавно – яркие листы обложек популярных изданий с наклеенными «делопроизводственными» полосками. Из-за состояния здоровья, после очередного инфаркта, ему пришлось уйти из архива, но он всегда готов был в домашних условиях помогать нам в составлении научно-справочного аппарата к сборникам, что мы очень ценили. При написании этих воспоминаний было приятно узнать благодаря Интернету, что в Архангельске помнят о нем.

Во второй половине 1980-х гг. наступившее в стране идеологическое послабление коснулось и архивной отрасли. Время диктовало новые исторические знания. Архивисты почувствовали себя властителями дум, общество впитывало, подобно губке, архивные публикации в виде статей, отдельных документов. Для ЦГАСА откликом на запросы времени стала работа по подготовке нового путеводителя по фондам Красной армии. Этот вопрос обсуждался в ЦГАСА с середины 1970-х гг. Прежний справочник (1945 г.) не отвечал информационным потребностям прежде всего самого архива: многие фонды в нем отсутствовали, а аннотации отражали идеологические установки 1940-х гг. Осуществление планов началось с разработки концепции, неоднократно обсуждавшейся на заседаниях методической комиссии. Автором методического пособия по составлению путеводителя по фондам Центрального государственного архива Советской армии (1974 г.) стал В.А. Зайончковский; в декабре 1975 г. научный совет ЦГАСА выдвинул эту работу на конкурс Главархива. По ряду причин к практической работе над новым путеводителем архив вернулся только после переезда, во второй половине 1980-х гг. Никто не мог тогда предположить, что начатая в ЦГАСА работа (на базе отдела публикации) предвосхитит волну новых справочников-путеводителей, к которым федеральные архивы приступили уже после событий 1991 г.^[38]

Новый двухтомный путеводитель (1991, 1993 гг.) стал фундаментальным справочным изданием о составе архива и особенностях хранящихся в нем документов. С него начинается любой поиск. Он освобожден от догм и клише, насыщен справочной информацией по истории советских военных учреждений, управлений, заведений и воинских формирований. Принципы его составления были по достоинству оценены коллегами из других архивов. К Т.Ф. Каряевой за советом и опытом приходила не менее известная в архивном мире заместитель директора ЦГАОР А.В. Добровская^[39], так как ЦГАСА стал первопроходцем в разработке путеводителя, отвечавшего потребностям времени.

Важно отметить то, что Путеводитель по фондам Красной армии воплотил наработки всех поколений архивистов ЦГАСА. Были задействованы внутренние информационные ресурсы всех отделов. В частности, востребованы предисловия к описям, картотеки приказов по личному составу, дела фондов, материалы общеархивного СИФа, знания самих сотрудников. В трудоемком и обширном процессе подготовки столь важного справочника публикаторы оказались ключевым звеном, объединившим вокруг себя весь архив. В состав авторского коллектива вошли: Т.Ф. Каряева (отв. составитель), Н.Н. Волкова, О.В. Бризицкая, Н.Д. Егоров, Н.Е. Елисеева, В.А. Зайончковский, Ю.Н. Кучепатов, К.К. Миронова, В.М. Михалева, Н.А. Мышов, Н.С. Тархова, Л.М. Чижова. Важно отметить и вклад сотрудников других отделов архива: С.К. Глебова, А.Г. Гончарова, М.Ю. Лысогорского, Т.В. Смирновой.

Т.Ф. Каряева после 1993 г. (выхода 2-го тома) перешла в отдел НСА. Не умевшая отдыхать и почивать на лаврах, она начала работать над созданием справочника к приказам РВС СССР и НКО СССР. Новый проект стал продолжением системного подхода к развитию информационных ресурсов архива, однако не был закончен в связи с болезнью Каряевой. Наши контакты с ней не прекратились. При встречах она неизменно спрашивала о работе и планах, радовалась атмосфере увлеченности и энтузиазма в родном ей отделе. Ведь многие ее замыслы и желания мы продолжали воплощать.

За фондами Красной армии последовали фонды Белой армии, доступ к которым открыли в 1989 г. Частично это были трофеи, захваченные в годы Гражданской войны, частично – материалы бывшего Русского заграничного исторического архива в Праге^[40]. ЦГАСА, первым приступив к составлению нового путеводителя, встретился с серьезной проблемой. Историография Белого движения только формировалась, и какая-либо достоверная научная информация по истории белых армий отсутствовала. (Основным держателем фондов Белого движения являлся ЦГАОР, но лишь в 2004 г. был издан соответствующий (4-й) том путеводителя ГАРФ.) Работу возглавили Л.В. Двойных^[41] (главный редактор), Н.Д. Егоров^[42], Л.М. Чижова и Н.В. Пульченко. В рабочий коллектив также входили сотрудники отдела НСА О.Д. Горбачева, М.В. Иночкина, Л.В. Косоротова, Е.Н. Мухина, Н.А. Мышов, Л.Г. Ткачева, И.В. Хромова.

Назначение Николая Дмитриевича Егорова ответственным за работу не было случайным. Он, как многие, придя в ЦГАСА на Пироговку после школы, прошел все ступени – от рядового справочной бригады до начальника отдела НСА. В архиве последовательно формировались его научные достижения: окончание МГИАИ, заочной аспирантуры, защита в 1989 г. диссертации. Исследуемая им проблема – создание и деятельность войск Завесы (март–август 1918 г.) – была мало изучена и потребовала серьезного погружения в материалы архива. К сожалению, плагиат затронул и этот труд: диссертация была использована одним из молодых псевдоученых. Интерес к начальному периоду советской истории привел Н.Д. Егорова в ряды специалистов по Белому движению и белым армиям. В настоящее время он продолжает исследовать судьбы русской военной эмиграции в стенах Дома русского зарубежья.

В Путеводитель по фондам Белой армии вошли описания более 800 фондов центральных и окружных управлений и штабов, учреждений, соединений и частей Белой армии. Составители руководствовались дифференцированным подходом к методам обобщения и передачи информации. На основные фонды (до уровня дивизии включительно) были даны индивидуальные характеристики с историческими справками, представляющими и сегодня научный и практический интерес.

 

«Архивная революция» 1990-х гг.: от ЦГАСА к РГВА

1990-е гг. принесли коренные изменения в архивной отрасли и так называемую архивную революцию. ЦГАСА в 1992 г. был переименован в РГВА. Как и все государственные архивы, он оказался в совершенно иных условиях работы. Политические изменения в стране и новые ориентиры постсоветской исторической науки потребовали введения в научный оборот ранее закрытых источниковых комплексов. Для РГВА, где около 40% документов находилось на секретном хранении или имело ограниченный допуск, это означало разработку принципиально новых тем.

Массовое открытие архивов и рассекречивание фондов создавали незабываемую атмосферу. Хотелось как можно скорее донести до широкой общественности то, что было закрыто в течение десятилетий. У публикаторов большинства архивов наступило горячее время, когда планов появилось «громадье». Однако наряду с романтикой открытий характерным явлением того времени стал дефицит бюджетного финансирования. Прежде чем взяться за разработку темы, необходимо было найти либо спонсоров в лице научных центров, институтов или издательств, либо научные гранты.

Яркий пример сложившейся ситуации – поиск гранта для издания комплекса протоколов Реввоенсовета Республики за 1918–1923 гг. Хотя имя председателя РВСР Л.Д. Троцкого было в числе самых популярных среди вновь «открывшихся» для общества исторических лидеров, средства на издание искали несколько лет. Подготовленный в 1990 г. первый том протоколов (1918–1919 гг.) вышел в свет при поддержке РГНФ только в 1997 г.; затем выделили грант и на второй том (1920–1923 гг.). По прошествии более 70 лет научное сообщество получило возможность ознакомиться с важным комплексом источников по начальному периоду военного строительства Советского государства, без которого немыслимо изучение истории Гражданской войны^[43].

В сложных условиях деятельности начала 1990-х гг. публикаторы архива сохранили преемственность традиций, выработанных в 1960-е гг. и претворявшихся в течение двух последующих десятилетий. Принципы системной публикации документов легли в основу новой издательской программы: 1) определение ведущих направлений (исторических проблем), по которым должна идти разработка документов архива; 2) определение форм публикации внутри каждого направления (тематические или видовые); 3) максимальное использование НСА. В результате в 1990–2000 гг. публикаторы работали над 17 сборниками, что превышало существовавшие тогда нормы. Помимо этого было сделано немало наработок в виде первоначального выявления документов. К примеру, началась разработка темы Гражданской войны в Испании и участия в ней советского военного контингента. Спустя почти 20 лет эта работа была наконец-то в 2019–2020 гг. реализована в виде первых трех томов серийного издания «РККА и Гражданская война в Испании», остальные пять ждут своей очереди.

Костяк публикаторов в этот период составили В.М. Михалева (начальник отдела), О.В. Бризицкая, Ю.Н. Кучепатов, К.К. Миронова, Н.С. Тархова и работавший в архиве по совместительству П.Н. Бобылев. Атмосфера в отделе была доброжелательной и демократичной, насыщенной живыми обсуждениями, напоминавшей скорее обстановку клуба по интересам. Вопросы дисциплины остались в прошлом. Все мы были единомышленниками, каждый понимал степень ответственности за выполняемую работу и перед своими коллегами по отделу. Несомненно, что тон всему задавала Вера Михайловна Михалева. Она, как и многие из нас, прошла через справки, работая в каталоге, что позволяло ей прекрасно ориентироваться в фондах; окончила МГИАИ, заочную аспирантуру, защитила кандидатскую диссертацию под руководством М.А. Молодцыгина, позже помогавшего нам готовить к изданию протоколы Реввоенсовета Республики. Вера Михайловна обладала особой харизмой во взаимоотношениях с людьми; ее характеризовали сочетание решительного характера и легкости в общении, умение отстаивать свою позицию и защищать интересы отдела, отсутствие каких-либо «руководящих» признаков в поведении и способность взглянуть на проблему конструктивно. Все это дополнялось ее удивительной способностью работать быстро и без явного напряжения.

Так называемая архивная революция открыла архивы не только для российских, но и иностранных ученых. Не был исключением и РГВА. Наш отдел находился рядом с читальным залом, чьи сотрудники нередко просили проконсультировать иностранцев. Мы всегда помогали, а заодно узнавали аспекты изучения советской военной истории за рубежом. Некоторые из иностранных ученых позже становились инициаторами, спонсорами и соавторами совместных сборников, как, например, профессор Университета г. Неаполя (Италия) Фабио Беттанин и его аспиранты – Антонелла Кристиани и Андре Романо^[44].

 

Неожиданные «ахматовские» находки

Работа археографа всегда сопровождается разного рода открытиями. Таковых оказалось немало в моей публикаторской повседневности, но одно из них по праву стало сенсацией. Это автографы писем Анны Ахматовой к И.В. Сталину и другим функционерам, хотя ее письма (и по авторству, и по адресату) не должны были находиться в военном архиве. Из мемуарных источников было известно, что Ахматова в связи с арестами сына обращалась к Сталину несколько раз. Первый – в 1935 г.; это письмо, хранящееся в ЦА ФСБ, опубликовано в журнале «Источник» в 1999 г. (№ 1). Второй раз – во время следствия по делу Льва Гумилева и ленинградских студентов в 1938–1939 гг. Немногочисленные мемуаристы, которым Ахматова доверяла свои душевные муки (Л.К. Чуковская и Э.Г. Гернштейн), писали о состоявшемся втором обращении поэта к вождю; каждый из них приводил текст написанного письма (со слов Ахматовой). Однако самого письма никто не видел, и оно не было обнародовано в период первой волны публикации рассекреченных документов.

Открытие ахматовского письма произошло во время работы над сборником о Кронштадтском восстании в 1921 г.^[45] РГВА участвовал в этом межархивном проекте под руководством Росархива. Ответственным составителем (от Росархива) выступал И.И. Кудрявцев^[46], известный своим строгим отношением к правилам публикации исторических источников, таким же требовательным он был к составлению НСА в сборниках. Согласно его указаниям, публикаторы РГВА должны были дать биографические справки на рядовых участников восстания, что потребовало скрупулезного поиска по различным фондам, в том числе Военного трибунала Ленинградского военного округа, где были найдены бесценные ахматовские автографы.

Судьба подарила счастливую возможность сделать столь сенсационное открытие двум архивистам – мне и моей коллеге. Мною при просмотре описи к фонду было обращено внимание на фамилию Л.Н. Гумилева и дату – 1938 г. Затем последовали заказ дела и ошеломляющая находка – письмо Анны Ахматовой к Сталину, написанное в 1939 г. в связи с арестом сына Льва Гумилева. Там же оказалась записка самого Льва, на клочке бумаги, из тюрьмы. Почти одновременно со мной этот путь повторила О.В. Головникова^[47]. Мы, конечно, оказались не первыми, кто смотрел данную опись, но наша постоянная нацеленность на поиск новой архивной информации заставила пролистать эту объемную опись более тщательно. В дальнейшем мы объединили наши силы. Сначала об этом открытии было рассказано сотрудникам архива, потом последовало выступление перед специалистами по творчеству поэта в Музее Анны Ахматовой в Петербурге, завершившееся бурными аплодисментами собравшихся. Итогом стали две совместные статьи^[48].

Ольга Вячеславовна Головникова – яркая личность в РГВА. Она поддерживает постоянные контакты со старшим поколением сотрудников, давно ушедших на пенсию, не забывает их дни рождения, звонит, навещает. Благодаря ей мы, бывшие сотрудники, более-менее в курсе о делах друг друга; иногда через нее происходят наши встречи. С Ольгой Вячеславовной меня объединяют и преданность архиву, и совместная долгая работа и, наконец, семейные традиции. Наши мамы после окончания МГИАИ работали в архивах: моя – в ЦГАСА, ее – в РГВИА. Наши карьеры были схожи – от архивно-технического сотрудника до руководителя отдела; то же в науке – институт, аспирантура, защита диссертации.

На протяжении многих лет О.В. Головникова руководит отделом социально-правовых запросов, отвечая за наиболее «горячий» участок. Фамилия и подпись ее широко известны среди граждан России, Украины и стран СНГ, чьи судьбы были связаны с вооруженными силами, участием в войнах и локальных конфликтах. Тысячи запросов, приходя в архив, возвращаются по адресатам с ответами или архивными справками, подписанными ею. Ольга Вячеславовна в силу характера своей работы обладает универсальными знаниями информационно-справочных ресурсов архива, поэтому к ней обращаются все – от рядовых до руководителей, от сотрудника РГВА до депутата Госдумы. На всех у нее хватает терпения и желания выслушать и дать совет. В не прерывающемся ни на один день потоке справочной архивной работы и постоянных звонков она выкраивает время для поиска «культурных» вкраплений в фондах архива. Благодаря ей были найдены в РГВА материалы о Всеволоде Мейерхольде и его армейских контактах^[49]. Наше творческое сотрудничество, начавшись с открытия ахматовских писем, продолжается до сих пор.

 

Новое поколение публикаторов в XXI в.

В начале 2000-х гг. публикаторский отдел РГВА значительно обновился, пришло молодое поколение, со временем ставшее его ядром. После ухода В.М. Михалевой в 2000 г. мне пришлось возглавить отдел и формировать его новый состав. Путь в отдел у всех был разный. Одни уже работали в архиве, другие познакомились с основами публикации на учебной археографической практике, кто-то пришел по рекомендации, но всех объединял интерес к истории, научному творчеству. Работая над этими воспоминаниями, я обратилась к некоторым моим бывшим сотрудникам с вопросами, в том числе о том, что привело их в архив. К.А. Абрамян^[50], в прошлом учитель истории в школе, ответил так: «Хотел научиться работать с живыми документами, посмотреть на этот процесс “изнутри”, изучить его». У С.С. Войтикова^[51] был конкретный предмет научного интереса еще со студенческой скамьи – Реввоенсовет Республики, чьи протоколы после выхода в свет привлекли внимание исследователей. В.А. Арцыбашев^[52] заинтересовался работой отдела во время практики, но пришел в него, когда аспирантом МГИАИ писал диссертацию. Д.Г. Узенков^[53] мечтал о РГВА со студенческой практики, выбрав тему диплома о системе артиллерийского вооружения в Красной армии в 1930-е гг. Трое из них успешно защитились.

Обучение молодых ребят профессии археографа происходило, что называется, в боевых условиях: работа в отделе велась по нескольким сборникам, два – «Красноармейцы в польском плену» и «Реформа в Красной армии» – были наиболее «горячими». В этот непрерывный рабочий процесс ребята окунулись с головой, на ходу постигая археографические премудрости. Главное, что притягивало их к публикаторской работе, – открытие истории. Например, Кирилл Абрамян считает своим «первым опытом самостоятельного развенчания устоявшихся в голове стереотипов» работу с документами повстанческой армии Нестора Махно.

Молодежи нравилась демократичная атмосфера: широкое обсуждение рабочих вопросов, самостоятельная работа по сборникам и, наконец, возможность общения с учеными различных направлений, сотрудничавшими в эти годы с архивом (В.П. Данилов, М.М. Загорулько, В.В. Кондрашин, Г.Ф. Матвеев, М.И. Мельтюхов, В.А. Невежин, З.С. Ненашева, военные историки И.С. Даниленко, А.Г. Кавтарадзе и сотрудники Института военной истории Минобороны РФ П.Н. Бобылев, А.С. Князьков, Р.В. Мазуркевич, П.М. Шабардин). Все это позволяло молодым спрашивать, спорить, высказывать свое мнение, проявлять инициативу, искать свой путь в науке. Но за этим стоял скрупулезный, кропотливый, внимательный к деталям труд, требующий взаимодействия и сплоченности, а при необходимости – взаимовыручки. Результат налицо: сборники документов, ни за один из которых не приходится краснеть^[54]. Многие выложены на разных сайтах Интернета, что подтверждает их востребованность. Бесценным достижением, помимо сборников, стало осознание молодежью отдела значимости выбранной ими профессии. Наиболее ярко свое мнение выразил Сергей Войтиков: «Археограф – “товар” штучный, а труд его тяжелый и далеко недооцененный историками». Сегодня мои ученики стали настоящими профессионалами, археографами, учеными.

 

Лето 2020 г.

Личный архив автора. Компьютерный набор. Л. 1–44.

 

---

[1] Белоусова Нина Сергеевна (1933–1999) – в 1954 г. окончила МГИАИ. По распределению должна была поехать в Якутию, но предстоящее рождение ребенка позволило ей остаться работать в Москве, сначала в ЦГАСА, а через несколько лет в архиве Министерства автомобильного транспорта и шоссейных дорог РСФСР; с 1971 г. преподавала историю КПСС в Театральном училище им. Б.В. Щукина; с 1978 г. на партийной работе в Киевском районе г. Москвы; с 1991 г. на пенсии. В Якутию поехала ее сокурсница – Татьяна Петровна Коржихина, впоследствии ставшая авторитетным ученым и профессором МГИАИ. (См.: «Не люблю всякую неточность… и мемуарную». Воспоминания Т.П. Коржихиной / публ. Т.М. Горяевой, В.Е. Антонец // Отечественные архивы. 1994. № 6. С. 72–84; Шаповалова Л.Д. О научном творчестве профессора Т.П. Коржихиной // Вестн. РГГУ. Сер. «История. Филология. Культурология. Востоковедение». 2017. № 8 (29). С. 109–121.)

[2] Огромная благодарность Татьяне Тутовой, поделившейся воспоминаниями о Н.Я. Семенове и работе в справочной бригаде ЦГАСА.

[3] Речь идет о постановлении Совета министров СССР от 3 августа 1972 г. № 590, утвердившем новое Положение о порядке назначения и выплаты государственных пенсий.

[4] Мурованная Любовь Ефимовна (1928–2011) – окончила МГИАИ, работала в ЦГАКА–ЦГАСА–РГВА с 1957 по 2009 г., более 15 лет руководила справочной работой по социально-правовым вопросам (начальник отдела), затем – зам. начальника, главный специалист отдела.

[5] Герасимова Лидия Павловна – с июня 1942 г. по апрель 1944 г. находилась вместе с документами архива в эвакуации в Барнауле. Награждена медалью «За оборону Москвы». (См.: Осин В.М. Пятьдесят лет в строю // Советские архивы. 1989. № 5. С. 60–61.)

[6] Веселина Муза Степановна (1922–2000) – в 1946 г. окончила МГИАИ. Работала в Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС с декабря 1950 г. по июль 1991 г. (младший, старший научный сотрудник), канд. ист. наук (1975 г.).

[7] Душенькин Василий Васильевич (1921–1975) – в 1939 г. окончил фельдшерское отделение Московского медико-¬фармацевтического комбината, участник Великой Отечественной войны. С марта 1947 г. по сентябрь 1952 г. в органах МГБ СССР: фельдшер управления коменданта Московского Кремля. В ЦГАКА–ЦГАСА с сентября 1952 г., прошел путь от рядового сотрудника до директора (1971 – июнь 1975 г.). В 1954 г. окончил МГИАИ заочно. Автор книг: От солдата до маршала: [Жизнь и боевой путь маршала Советского Союза В.К. Блюхера]. М., 1960; Вторая Конная: [Воен.-ист. очерк]. М., 1968; Пролетарский маршал (о В.К. Блюхере). М., 1974; и др.

[8] Каряева Тамара Федоровна (1928–2005) – в 1952 г. окончила МГИАИ. Работала в ЦГАКА–ЦГАСА–РГВА с 1952 по 2003 г. Большая часть ее карьеры была связана с руководством отделом публикации документов, при ее участии подготовлено 35 сборников документов, в 1980-х гг. занимала должность зам. директора, последние годы работала в отделе научно-справочного аппарата. (См.: Памяти Т.Ф. Каряевой // Отечественные архивы. 2005. № 3. С. 137.)

[9] Петр Михайлович Кевдин (1914 – после 1985) – с 1937 г. в РККА, участник Великой Отечественной войны, политработник. В 1954 г. окончил исторический факультет Минского государственного педагогического института им. А.М. Горького, в 1962 г. – Университет марксизма-ленинизма. С 1975 по 1981 г. директор ЦГАСА.

[10] Борис Гаврилович Дробот (1923–1984) – работал в ЦГАСА с 1967 по 1984 г., сначала зав. архивохранилищем центральных и главных управлений НКО СССР, с 1971 г. – зам. директора. В 1983 г. во время переезда ЦГАСА в новое здание (ул. Адмирала Макарова, 29) осуществлял общее руководство погрузкой архивных материалов в старом здании. Скоропостижно скончался от инфаркта в январе 1984 г.

[11] Шли дивизии вперед. Народно-революционная армия в освобождении Забайкалья (1920–1921): сб. док. / сост.: В.О. Дайнес, В.Г. Краснов, Т.Ф. Каряева (отв. сост.) и др. Иркутск, 1987; И на Тихом океане…: Народно-революционная армия ДВР в освобождении Приамурья и Приморья, 1920–1922: сб. док. / сост.: В.О. Дайнес и др.; авт. предисл.: В.О. Дайнес, Т.Ф. Каряева. Иркутск, 1988.

[12] См.: Каряева Т.Ф. К вопросу об отборе источников для изданий научного типа // Советские архивы. 1976. № 3. С. 76–77; Она же. Из опыта подготовки научно-справочной литературы // Там же. 1981. № 2. С. 43–46; Она же. Опыт системной публикации документов ЦГАСА СССР // Архивоведение, археография: экспресс-информ. / Главархив СССР, ВНИИДАД, ОЦНТИ. 1988. № 1 (49). С. 19–22; и др.

[13] Легендарный комбриг: сб. док. и материалов о Г.И. Котовском / сост.: Б.Н. Ройтман, И.И. Немиров, А.С. Есауленко и др. Кишинев, 1982.

[14] Директивы Главного командования Красной Армии (1917–1920): сб. док. / сост.: Н.М. Вьюнова, Н.И. Деева, Т.Ф. Каряева (отв. сост.). М., 1969; Директивы командования фронтов Красной Армии (1917–1922 гг.): сб. док.: в 4 т. / сост.: Т.Ф. Каряева (отв. сост.), Н.М. Вьюнова, З.Ф. Павлова и др. М., 1971, 1972, 1974, 1978.

[15] Боброва Валентина Владимировна (1919–2008) – в 1941 г. окончила МГИАИ, после войны училась в аспирантуре и преподавала на архивоведческих кафедрах. Работала в ЦГАСА с 1963 по 1989 г. в отделе публикации документов. (См.: Боброва Валентина Владимировна: [Некролог] // Вестн. архивиста. 2009. № 1. С. 309–310.)

[16] Платонов К.К. Психология летного труда. М., 1960; Он же. Авиационная психология. М., 1963.

[17] К истории отечественной авиационной психологии: док. и материалы / сост.: К.К. Платонов, В.В. Боброва, Е.Я. Серова. М., 1981.

[18] По завершении работы над сборниками В.Ф. Клочков издал монографию, где дал структурированный обзор политической составляющей жизнедеятельности армии за 1918–1941 гг. См.: Клочков В.Ф. Красная Армия – школа коммунистического воспитания советских воинов, 1918–1941. М., 1984.

[19] Речь идет о Конкурсе на лучшую научную работу сотрудников ЦГА СССР в одиннадцатой пятилетке (1981–1985 гг.). Первую премию получил ЦГАСА за серию сборников: Партийно-политическая работа в Красной Армии: Документы 1921–1929 гг. / сост.: Т.Ф. Каряева и др. М., 1981; Всеармейские совещания политработников, 1918–1940: Резолюции / сост.: Т.Ф. Каряева, Н.Е. Елисеева, В.Ф. Клочков и др. М., 1984; Партийно-политическая работа в Красной Армии: Документы. Июль 1929 г. – май 1941 г. / сост.: Т.Ф. Каряева и др. М., 1985.

[20] См. по теме: Рожков А.Ю. В кругу сверстников. Жизненный мир молодого человека в Советской России 1920-х годов. М., 2014; Образцов И.В. Статистические обследования в Красной Армии в 1920-е годы // Социологические исследования. 2018. № 2. С. 45–54; и др.

[21] Зайончковский Вадим Андреевич (1906–1993) – участник Великой Отечественной войны, затем в кадрах Советской армии до 1960 г., подполковник; работал в ЦГАСА с декабря 1963 г. по май 1984 г., автор научных обзоров и методических разработок по материалам архива; участвовал в подготовке ряда сборников, среди них: М.В. Фрунзе в Туркестане (1919–1920): сб. док. / сост.: В.В. Боброва и др. Фрунзе, 1984; М.В. Фрунзе на Восточном фронте: сб. док. / отв. сост. Т.Ф. Каряева. Куйбышев, 1985. Член Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры.

[22] См.: Шеверев А.П. Армия в жизни и творчестве П.А. Зайончковского // П.А. Зайончковский (1904–1983 гг.): Статьи, публикации и воспоминания о нем. М., 1998. С. 171–178.

[23] Зайончковский В.А. Оперативные документы Гражданской войны как исторический источник / публ. Н.Д. Егорова // Военно-исторический архив. 2011. № 1 (133). С. 95–111 (с. 95–97, краткая биосправка на автора, сост. Т.Ф. Каряевой); № 4 (136). С. 92–119; № 7 (139). С. 155–169; № 11 (143). С. 53–70; № 12 (144). С. 174–191; 2012. № 1 (145). С. 139–149.

[24] Гражданская война и военная интервенция в СССР: энцикл. / гл. ред. С.С. Хромов; ред. кол.: Н.Н. Азовцев, Е.Г. Гимпельсон, П.А. Голуб и др. М., 1983 (1-е изд.), 1987 (2-е изд.).

[25] Тутова Татьяна Алексеевна – в 1977 г. окончила вечернее отделение МГИАИ. Работала в ЦГАСА с 1970 по 1974 г. (справочная бригада, каталог, отдел использования). С октября 1974 г. – в Музеях Московского Кремля (мл. научный сотрудник, ведущий научный сотрудник в отделе рукописных, печатных и графических фондов).

[26] Золото Троцкого // Новая газ. 2003. 18 дек. О судьбе Г.Д. Базилевича см. мемуары жены его сына: Гайра Веселая. По бездорожью XX века: Семейные истории. М., 2017.

[27] Тутова Т.А. Судьба дворцовых ценностей Российского императорского дома: Журналы работы Комиссии 1922 года в Московском Кремле: в 2 ч. М., 2016.

[28] См. подробнее: Тутова Т.А. Дмитрий Дмитриевич Иванов: материалы к биографии // Музеи Московского Кремля: материалы и исследования. М., 2019. Вып. 29. С. 385–412.

[29] Савин Валерий Александрович (1952–2015) – в 1978 г. окончил МГИАИ, канд. ист. наук (1984 г.), д-р ист. наук (2006 г.). Участвовал в студенческих археологических раскопках в Фанагории (Крым) под руководством Н.И. Басовской с 1975 по 2008 г. Работал в ЦГАСА с 1969 по 1977 г., затем в Главархиве РСФСР. С 1988 г. на преподавательской работе в МГИАИ. В начале 1990-х гг. один из участников создания и дальнейшего становления РГГУ; инициатор и руководитель ряда проектов, в том числе «Архивная школа» ИАИ РГГУ, ООО «Архив-сервис». С 2006 г. ведущий аналитик корпорации «Электронный архив» (ЭЛАР, ПроСофт-М). (См.: В.А. Савину – 60 лет // Отечественные архивы. 2012. № 2. С. 130–131.)

[30] См.: Савин В.А. «Хранить нельзя уничтожить». Формирование и организация Государственного архивного фонда РСФСР–СССР. 1918–1950 годы. М., 2000; Он же. Архивное наследие России. Государственный архивный фонд РСФСР: управление и коммуникации. 1918–1941. М., 2009; и др.

[31] В 2006 г. все собрания и коллекции «Народного архива» были перевезены в помещение РГАНИ. (См.: Раевская М. Уникальный «Народный архив» переживает тяжелые времена // Вечерняя Москва. 2006. 6 февр.)

[32] Козлова Н. Советские люди: Сцены из истории. М., 2005. См. также: Фрумкина Р.М. Мысли «простых» людей // Новое литературное обозрение. 2006. № 3. С. 348–356. (Рец. на кн.: Козлова Н. Советские люди: Сцены из истории. М., 2005); Илизаров Б.С. И Слово воскрешает… или «прецедент Лазаря»: 25 тезисов и развернутое дополнение к светской теории воскрешения: по материалам «Народного архива». М., 2007.

[33] URL: http://www.rusarchives.ru/novosti/publikacii

[34] На вечере памяти В.А. Савина, проходившем в РГГУ в апреле 2016 г., об этом говорил его бывший студент Филипп Георгиевич Тараторкин, ныне канд. ист. наук, декан факультета архивоведения и документоведения ИАИ РГГУ, директор научно-образовательного центра «Гуманитарный архив РГГУ». Заседание было организовано и проведено Н.И. Басовской в рамках «круглого стола» по теме «Призвание – архивист». Мне представляется, что видеозапись этого разговора интересна не только рассказом о ярком человеке, но и погружением в специфику и перспективы архивной профессии. (См.: Памяти В.А. Савина. Призвание – архивист: [Видеофильм] (2016 г.). URL: https://www.youtube.com/watch?v=iXMGdvN8yu8)

[35] Березовский Николай Юрьевич (1949–1996) – в 1978 г. окончил МГИАИ, канд. ист. наук (1984 г.). В августе 1991 г. был активным участником событий у Белого дома; в 1992 г. пресс-секретарь руководителя Росархива. Одновременно работал старшим научным сотрудником в редакции «Военной энциклопедии». Среди научных публикаций: Аммон Г.А., Березовский Н.Ю. Боевая летопись Военно-морского флота. 1941–1942. М., 1992; Березовский Н.Ю. и др. Боевая летопись Военно-ского флота. 1917–1941 / авт. кол.: Н.Ю. Березовский, С.С. Бережной, З.В. Николаева. М., 1993; и др.

[36] Миронова Кира Константиновна (1923–2017) – в 1945 г. окончила МГИАИ. С 1945 г. в Главархиве СССР, в 1964–1989 гг. зам. начальника научно-издательского отдела, затем 14 лет в РГВА. (См.: К.К. Миронова (1923–2017) // Отечественные архивы. 2018. № 1. С. 137.)

[37] Кучепатов Юрий Николаевич (1929–2001) – в 1948 г. окончил Архангельское мореходное училище им. капитана В.И. Воронина; в 1954 г. – Архангельский педагогический институт им. М.В. Ломоносова. Работал на судах Северного морского пароходства. С 1955 г. на партийной работе: инструктор обкома КПСС, второй секретарь Северодвинского горкома КПСС, секретарь партийного комитета Северного морского пароходства, второй секретарь Архангельского обкома КПСС (1976–1985 гг.), канд. ист. наук (1970 г.). С 1985 г. проживал в Москве. (См.: Историк и партиец Юрий Кучепатов // Мой Архангельск. 2005. 8 июня. URL: https://myarh.ru/news/misc/2005/06/08/23300/Istorik_i_partie_YUrijj_Kuch...)

[38] См: Центральный государственный архив Советской армии: Путеводитель: в 2 т. Миннеаполис, 1991, 1993; Путеводитель по фондам Белой армии / Рос. гос. воен. архив. М., 1998. См. подробнее о подготовке путеводителей: Российский государственный военный архив в документах и материалах (1920–2020): сб. док. / отв. ред. В.П. Тарасов. М., 2020. С. 456, 479–486, 506–507, 538–539, 546 и 688–689 (отзыв А.С. Кручинина).

[39] См.: Наумов В.П. Воспоминания об Анастасии Владимировне Добровской // История Государственного архива Российской Федерации: Документы. Статьи. Воспоминания / отв. ред. С.В. Мироненко; отв. сост. О.Н. Копылова; сост.: Б.Ф. Додонов, Н.С. Зелов и др. М., 2010. С. 520–523. В очерке есть такие слова: «С 1992 г. в должности главного специалиста отдела информационно¬поисковых систем ГАРФ она работала над созданием многотомного путеводителя по фондам архива, ее перу принадлежат фундаментальные вступительные статьи к томам этого издания» (С. 521).

[40] Фонды Русского заграничного исторического архива в Праге: межархивный путеводитель / отв. ред. Т.Ф. Павлова. М., 1999.

[41] Двойных Людмила Васильевна (р. 1946) – в 1963 г. окончила медицинское училище, в 1970 г. – МГИАИ и поступила на работу в ЦГАСА. С 1977 г. зав. отделом организационной, научно-исследовательской и методической работы. С 1984 г. зам. директора ЦГАСА–РГВА. С 1996 до 1999 г. и.о. директора, директор РГВА. С 1999 по 2001 г. вновь зам. директора.

[42] Егоров Николай Дмитриевич – в 1983 г. окончил МГИАИ, канд. ист. наук (1989 г.). Работал в ЦГАСА–РГВА с 1977 по 2000 г. в отделах: использования документов по социально¬правовым вопросам, публикации документов (1983–1984 гг.), научного использования документов (1984–1990 гг.), научно-справочного аппарата (1990–2000 гг.).

[43] Реввоенсовет Республики: Протоколы. 1918–1919 гг.: сб. док. М., 1997; То же. 1920–1923 гг. М., 2000. Вслед за первым сборником М.А. Молодцыгин, авторитетный военный историк и автор предисловия к нему, подготовил монографию «Красная армия: рождение и становление. 1917–1920 гг.» (М., 1997), ставшую лебединой песней ученого. В ней впервые без политической ангажированности была проанализирована деятельность РВСР. См. подробнее об издании протоколов в кн.: Российский государственный военный архив в документах и материалах (1920–2020). С. 539–541 (выступление В.М. Михалевой), 689–692 (отзыв академика РАН Г.Н. Севостьянова).

[44] Красная армия и коллективизация деревни в СССР (1928–1933): сб. док. из фондов Российского государственного военного архива / сост.: А.Романо, Н.Тархова. Неаполь, 1996; Репрессии в Красной армии (30-е годы): сб. док. из фондов Российского государственного военного архива / сост.: А. Кристиани, В.М. Михалева. Неаполь, 1996. В них впервые были опубликованы (на русском и итальянском языках) рассекреченные документы военного ведомства о скрываемых в советское время страницах истории Красной армии.

[45] Кронштадтская трагедия 1921 года: Документы: в 2 кн. / Федеральная архивная служба и др.; ред. кол.: В.П. Козлов (отв. ред.) и др. М., 1999.

[46] Кудрявцев Иван Иванович (р. 1940) – окончил МГИАИ, канд. ист. наук. Работал в издательских отделах Главархива СССР–Роскомархива–Росархива, РГАСПИ.

[47] Головникова Ольга Вячеславовна – в 1986 г. окончила МГИАИ, аспирантуру, канд. ист. наук (1994 г.). Работает в ЦГАСА–РГВА с 1980 г. по настоящее время, в отделе исполнения социально-правовых запросов – зам. начальника отдела (с 1986 г.), начальник отдела (с 1994 г.). К 100-летию государственной архивной службы награждена медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

[48] Головникова О.В., Тархова Н.С. «Иосиф Виссарионович! Спасите советского историка…» (О неизвестном письме Анны Ахматовой к Сталину, найденном в Российском государственном военном архиве) // Отечественная история. 2001. № 3. С. 149–157; Головникова О., Тархова Н. «И все-таки я буду историком!» (О новых следственных материалах по делу Льва Гумилева и студентов ЛГУ в 1938 году, найденных в Российском государственном военном архиве) // Звезда. 2002. № 8. С. 114–135.

[49] Головникова О.В. Документы РГВА о трагической судьбе В.Э. Мейерхольда. К 90-летию Российского государственного военного архива // Вестн. архивиста. 2010. № 4 (112). С. 123–149.

[50] Абрамян Кирилл Александрович – в РГВА с 2004 по 2013 г., затем с 2016 г.; канд. ист. наук (2006 г.). Среди последних его работ сборники: Чешско-Словацкий (Чехословацкий) корпус. 1914–1920: док. и материалы: [в 2 т.]. Т. 1: Чешско-словацкие воинские формирования в России. 1914–1917 гг. М., 2013; Т. 2: Чехословацкие легионы и Гражданская вой¬на в России. 1918–1920 гг. М., 2018.

[51] Войтиков Сергей Сергеевич – в 2006 г. окончил ИАИ РГГУ, аспирантуру, канд. ист. наук (2011 г.); в РГВА с 2003 по 2006 г., затем – в Главархиве Москвы, ныне зав. сектором выявления архивных документов и подготовки документальных публикаций Центрального государственного архива города Москвы (составитель ряда документальных сборников, из них – двух авторских). Член Общества изучения истории отечественных спецслужб.

[52] Арцыбашев Валерий Александрович – в 2001 г. окончил ИАИ РГГУ, аспирантуру, канд. ист. наук (2004 г.); в РГВА с 2003 по 2005 г., затем с 2017 г. (с 2005 по 2017 г. в Главархиве Москвы). Инициатор и исполнитель сложного предметно-тематического указателя по системам вооружения РККА на лето 1940 г. в сборнике «“Зимняя война”: работа над ошибками (апрель–май 1940 г.): Материалы комиссий Главного военного совета Красной армии по обобщению опыта финской кампании» (М.; СПб., 2004). Участвовал в подготовке историко-документальных выставок «Мюнхен-38. На пороге катастрофы» (2018 г.) и «1939 год. Начало Второй мировой войны» (2019 г.).

[53] Узенков Дмитрий Геннадьевич – в 2002 г. окончил ИАИ РГГУ, в РГВА с 2002 по 2018 г. Участвовал в подготовке 12 сборников, в том числе в межархивном проекте (на базе РГАЭ) «История создания и развития оборонно-промышленного комплекса России и СССР. 1900–1963 гг.» (выявлял документы РГВА за 1929–1941 гг., включая приказы РВС СССР – НКО СССР). Принимал активное участие в подготовке серийного издания документов РГВА по теме Гражданской войны в Испании. Работа по нему была прекращена на несколько лет, но возобновлена в 2018 г. См.: РККА и Гражданская война в Испании. 1936–1939 гг.: Сборники информационных материалов Разведывательного управления РККА: в 8 т. Т. 1: Сборники № 1–15. М., 2019; Т. 2: Сборники № 16–31. М., 2020; Т. 3: Сборники № 32–49. М., 2020.

[54] Среди них: Красноармейцы в польском плену в 1919–1922 гг.: сб. док. и материалов. М.; СПб., 2004; «Зимняя война»: работа над ошибками (апрель–май 1940 г.)…; Командный и начальствующий состав Красной армии в 1940–1941 гг. Структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий: док. и материалы. М.; СПб., 2005; Венгерские военнопленные в СССР: док. и материалы 1941–1953 годов. М., 2005; Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине, 1918–1921: док. и материалы. М., 2006; Реформа в Красной армии: док. и материалы. 1923–1928 гг.: в 2 кн. М., 2006–2007; Накануне. Западный особый военный округ (конец 1939 г. – 1941 г.): док. и материалы. Минск, 2007; Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. 1–4 июня 1937 г.: док. и материалы. М., 2008.