Вы здесь
«Я …как и другие, приветствовал революцию!».
Из воспоминаний генерала А.В. фон Шварца
К 100-летию революции 1917 г. в России
Среди документальных источников по истории революции 1917 г. важное место принадлежит мемуарам представителей правящей элиты и верхушки армии. В настоящей публикации представлены отрывки из воспоминаний крупного военного деятеля генерал-лейтенанта Алексея Владимировича фон Шварца (1874–1953), впоследствии эмигранта, о жизни которого в современной России известно незаслуженно мало. Основные вехи биографии генерала приведены в послужном списке, опубликованном в зарубежном документальном издании «Архивы русской революции», в один из томов которого вошли его мемуары «Жизнь, мысли, дела и встречи»[1]. За рубежом неоднократно издавались и другие воспоминания Шварца[2]. Его научные статьи по военной фортификации и военно-инженерной проблематике, являющиеся в нашей стране библиографической редкостью, печатались в дореволюционной России[3], а после его отъезда – в странах Европы и Нового Света[4].
Сведения о Шварце имеются в биографических справочниках[5] и в Интернете, но они отрывочны. Так, указано, что он из дворян Екатеринославской губернии, окончил Николаевское инженерное училище (1895 г.) и Николаевскую инженерную академию (1902 г.), активный участник обороны Порт-Артура во время Русско-японской войны. С начала Первой мировой войны назначен комендантом Ивангородской крепости. В 1914 г. успешно руководил ее обороной от германских и австро-венгерских войск, после чего произведен в генерал-майоры и награжден Георгиевским оружием. С 13 ноября 1915 г. главный руководитель Карсской крепости, а с 19 мая 1916 г. начальник Трапезундского укрепленного района. Отличился в боях на Кавказском фронте во время наступления под командованием генерала Н.Н. Юденича[6].
Между тем хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) документы не только позволяют более основательно представить библиографию трудов этой неординарной личности, но и оценить его талант как мемуариста. Речь идет о фонде А.Ф. фон Шварца (Ф. 10027), который сформирован из источников, преимущественно подлинников, полученных в 1994 г. в дар от внука генерала М.В. Алексеева – М.М. Бореля, проживавшего в Аргентине. В фонде 94 ед. хр., более половины (47 ед. хр.) из них – эпистолярное наследие Шварца. Среди его корреспондентов разных лет – министры Временного правительства, руководители Октябрьского переворота, представители генералитета (как те, кто перешел на сторону советской власти, так и их противники – деятели Белого движения): морской министр Российской империи, адмирал И.К. Григорович[7]; член Госсовета, военный и морской министр Временного правительства А.И. Гучков[8]; генерал-майор, главный руководитель инженерных работ Кавказского фронта Н.Е. Духанин; действительный статский советник, санитарный инспектор русского флота Я.И. Кефели[9]; секретарь генерального консульства России в Париже князь П.И. Кугушев; генерал-лейтенант, востоковед, командующий войсками Петроградского военного округа, затем Терской области П.А. Половцов и др. Среди корреспондентов из иных стран – министр обороны Австралии Г.-Ф. Пирс, полковник Военного министерства Аргентины С.Сандинетти[10], генерал Генерального штаба Аргентинской армии К.В. Маго[11] и др.
Документы о творческой и научной деятельности Шварца представляют черновые заметки и подготовительные материалы для книги об Александре III (копии документов за 1867 и 1876 гг. из общего архива Министерства императорского двора), к отдельным главам воспоминаний «Жизнь, мысли, дела и встречи»[12]. Особый интерес представляют подготовленное к печати, но так и не вышедшее в свет предисловие «Революция» (Док. № 1) к четвертой части воспоминаний и рукописные заметки о событиях в Киеве во второй половине 1918 г. (Док. № 2), о жизни в Буэнос-Айресе, в частности помощи русским эмигрантам[13]. Сохранился также подробный план (содержание, аннотация) будущей главы, с перечнем событий второй половины 1917 г., начала Гражданской войны, в которых участвовал автор. Машинописный текст этого документа лаконичен, но тем не менее дает представление о действиях Шварца, его встречах со многими лицами, обсуждавшихся вопросах и позволяет устранить лакуны в его биографии.
Теперь можно с уверенностью утверждать, что с его именем связан ряд значимых, но малоизвестных обстоятельств, произошедших накануне и во время Февральской революции. Именно он был ответственным лицом, в обязанности которого входили укрепление и развитие Трапезунда, ставшего ближайшим тылом Кавказской армии. Заметим, что особую роль генерала в восстановлении разоренного войной Трапезунда подтверждают документы других фондов, в частности доклад местных властей великому князю Николаю Николаевичу, полученный им после назначения Шварца на эту должность[14].
О широте кругозора генерала говорит его поддержка двух научно-исследовательских экспедиций «в Ванскую область и иные части Малой Азии, занятые русскими войсками»[15]. Первая из них – археологическая, во главе с профессором Петроградского университета академиком Н.Я. Марром[16], вторая – антрополого-этнографическая, руководителем которой был хранитель этнографического отдела Русского музея императора Александра III штабс-капитан саперного ополчения А.А. Миллер[17]. Генерал поддержал также научную экспедицию в Трапезунд под руководством директора бывшего Русского археологического института в Константинополе академика Ф.И. Успенского с целью разработки плана охраны трех христианских храмов[18]. При этом Ф.И. Успенский доложил великому князю Николаю Николаевичу, что «генерал Шварц… благожелательно и вдумчиво относится к нашим ходатайствам о древностях»[19]. Местонахождение этих артефактов неизвестно[20]. Большое внимание генерал уделил и геологической экспедиции, обнаружившей залежи полезных ископаемых (серебро, рубины, алмазы, медь и др.) в районе на 10 млрд руб., что примерно соответствовало внешнему долгу Российской империи[21].
После Февральской революции Шварц был командирован в распоряжение военного и морского министра Временного правительства А.И. Гучкова (9 марта 1917 г.), и 15 марта назначен и.д. начальника главного военно-технического управления Военного министерства, а 24 августа – произведен в чин генерал-лейтенанта. На этом посту Шварц попытался противодействовать развалу армии и флота, отправить на фронт военных чиновников, уличенных во взяточничестве (Док. № 1). В эти же дни он участвовал в совещании под председательством А.И. Гучкова, на котором было решено противопоставить разрушительной пропаганде большевиков «другую газету, в которой простым и доступным для солдат языком объяснить им необходимость продолжения войны и сохранения дисциплины» (Док. № 2).
Летом 1917 г. Шварц знакомится с председателем исполкома Петросовета, видным меньшевиком Н.С. Чхеидзе[22], министром Временного правительства, меньшевиком К.А. Гвоздевым[23], редактором «Известий Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов» Ю.М. Стекловым[24]. После июльских событий 1917 г. («Корниловский мятеж») и ареста по решению Временного правительства бывшего командующего Западным фронтом генерала В.И. Гурко в конце августа 1917 г. Шварц обратился к председателю Думы Родзянко[25] с просьбой об освобождении Гурко, но безрезультатно.
10 ноября 1917 г. генерал стал экстраординарным профессором Инженерной академии, а 28 февраля 1918 г. избран конференцией Николаевской военной академии ее начальником. Однако в период после срыва переговоров в Брест-Литовске и последующего наступления германской армии на Петроград его профессиональные качества оказались востребованными практикой. Шварца пригласили в Высший военный совет, где он провел переговоры с его руководителем генералом М.Д. Бонч-Бруевичем[26]. Тот предложил Шварцу принять командование войсками, собранными для обороны Петрограда. Мандатом за подписью председателя Совнаркома В.И. Ленина от 10 марта 1918 г. Шварц назначен военным руководителем Петроградского района[27] (см. фото на с. 72). В черновых набросках воспоминаний он отметил «общую радость в Петрограде» по поводу этого назначения. При формировании собственного штаба генерал познакомился с командующим Балтийским флотом капитаном 1-го ранга А.М. Щастным[28]. В инструкции, которую дал М.Д. Бонч-Бруевич Шварцу, указывались границы подведомственного ему района: «г. Нарва, р. Нарва, Чудское и Псковское озера, г. Псков, Ст[арая] Русса, Кресцы, Боровичи, Молога, г. Вологда, граница с Финляндией и все принадлежащее Российской Республике водное пространство Финского залива, с островами, в том числе и остров Котлин с кр[епостью] Кронштадтом»[29].
председателем Совнаркома В.И. Лениным. 10 марта 1918 г. Петроград.
ГАРФ. Ф. 10027. Оп. 1. Д. 2. Л. 2
Однако взаимоотношения Шварца с новой властью не сложились. Высший военный совет отменил данные генералу обещания относительно формирования войск. Шварц выехал в Москву, выразил протест, принял участие в заседании Реввоенсовета под председательством Л.Д. Троцкого (в записках отмечен «бурный характер прений»), после которого подал в отставку. В это время немецкие войска начали новое наступление на Петроград, и по просьбе Петроградской коммуны («не покидать поста с предварительным согласием на все мои условия»[30]) генерал остался руководить обороной города. Однако власти вновь нарушили договоренность, начав формирование в рабочих районах независимых «красных» частей, что заставило Шварца подать в отставку.
В 1918 г. генерал вместе с супругой выехал в Киев. Его появление на Украине вызвало интерес со стороны украинских политических кругов. Пребыванию в Киеве он посвятил несколько страниц своих записок (Док. № 2). Шварц встречался с председателем Совета министров Украинской державы Ф.А. Лизогубом[31] и гетманом П.П. Скоропадским[32], предложившим ему «укрепить Киев». От сотрудничества генерал отказался[33], трудился в коммерческих и общественных организациях, а затем переехал с семьей в Одессу. В 1919 г. французское командование назначило Шварца военным генерал-губернатором города и командующим всеми русскими войсками в Одесском районе. В.И. Гурко уже в эмиграции вспоминал, что при командующем был образован совет обороны города, в состав которого, кроме самого Гурко, вошли заведующий гражданским управлением Д.Ф. Андро, министр финансов Добровольческой армии М.В. Бернацкий, управляющий контролем И.Е. Ильяшенко и городской голова, бывший эсер П.М. Рутенберг[34]. Однако назначение Шварца французским командованием через голову генерала А.И. Деникина вызвало протест последнего. Представители Добровольческой армии в Одессе также не признали назначения Шварца. Вероятно, вследствие этих обстоятельств генерал в 1919 г. эмигрировал (согласно отметкам в сохранившихся паспортах, Алексей Владимирович и Антонина Васильевна фон Шварц выехали за границу весной 1919 г.[35]). Разрешение на выезд Шварц получил от французского консула в Одессе 14 февраля 1919 г., причем в заграничном паспорте генерала в графе «род занятий» имеется такая запись: «Ingйniиr. Professeur de l’Accademie du Gйnie. Alexis de Schwartz, nй le 15 Marz 1874»[A][36]. 20 февраля того же года его командировали в Сибирь со следующим документом: «На въезд в Сибирь владельца сего паспорта Алексея Владимировича Шварца со стороны Главного военного комиссариата Генерального штаба Сибирского областного правительства препятствий не встречается»[37]. Затем, 27 февраля, английский консул внес в его заграничный паспорт запись с разрешением во время пути во Владивосток посещать британские владения того времени: в Константинополе, Порт-Саиде, Коломбо, Сингапуре, Гонконге и Шанхае[38]. Сохранилось предписание Генерального штаба главнокомандующего армиями союзников на Востоке генерала Луи-Феликса Франте д’Эспре генералу А.В. фон Шварцу о направлении его в армию адмирала Колчака от 21 июля 1919 г.[39] Все это говорит о том, что генерал имел политическую поддержку стран Антанты. Однако его роль в Белом движении остается неизученной.
В эмиграции Шварц первоначально проживал в Константинополе, затем – в Греции, Италии и Франции. В 1921 г. к нему обращались представители французских компаний, стремившиеся выяснить результаты геологических экспедиций в Трапезунде, о чем свидетельствует переписка генерала с Комитетом по изучению отношений между Францией и Востоком об условиях заключения концессии по разработке поиска полезных ископаемых[40]. В 1923 г. генерал выехал в Аргентину, где в течение многих лет являлся профессором фортификации в Escuela Superior le Guerra (аналог Академии Генерального штаба) и Curso superior del Collego Militar (аналог Инженерной и Артиллерийской академий), продолжал заниматься научной работой, неоднократно посещал Францию. Шварц был востребован не только как инженер-фортификатор, преподаватель, но и как торговец предметами искусства (картины), о чем свидетельствуют его письма бывшему российскому морскому министру И.К. Григоровичу.
В литературных талантах Шварца читатель может убедиться по публикуемым ниже текстам. Предисловие «Революция» к четвертой части воспоминаний, вероятно, писалось в эмиграции на закате жизни автора, а записки о пребывании в Киеве – по следам этой поездки, о чем свидетельствует внешний вид рукописи (крайняя небрежность почерка, низкое качество бумаги и др.). Воспоминания А.В. фон Шварца достойны полной публикации. Они внесут значительный вклад в изучение истории революции и первых послереволюционных лет.
Вступительная статья, подготовка текста к публикации
и комментарии Б.Ф. ДОДОНОВА, В.Д. ЛЕБЕДЕВА.
[1] Шварц А.В. фон. Жизнь, мысли, дела и встречи. Ч. 1, 3 // Архивы русской революции. Париж; Сан-Франциско, 1973. Т. 3. С. 12–14. Текст воспоминаний на с. 6–313. Часть первая воспоминаний на русском языке впервые вышла в свет в Буэнос-Айресе в 1950 г. Они охватывают период с 1870 г. до начала 1917 г.
[2] Шварц А.В. фон. Жизнь, мысли, дела и встречи: Отрывки из воспоминаний // Порт-Артур. Нью-Йорк, 1955. С. 117–134; Он же. Николаевское инженерное училище, 1892–1895 // Военная быль (Париж). 1970. № 104. С. 6–10; Он же. Ивангород в 1914–1915: Из воспоминаний ген.-лейт. А.В. Шварца, коменданта крепости. Париж, 1989; и др.
[3] Романовский Ю., Шварц А. фон. Оборона Порт-Артура. СПб., 1908. Ч. 1; 1910. Ч. 2; Шварц А. фон. Влияние данных борьбы за Порт-Артур на устройство сухопутных крепостей. СПб., 1910; Он же. Крепостная война: Пособие для ведения крепост. воен. игры (Со всеми необходимыми справ. сведениями) / А. ф. Шварц и Н.Духанин. СПб., 1911; и др.
[4] В 1924 г. на испанском языке было издано исследование А.В. фон Шварца «Крепости до, во время и после войны», в котором анализируется история штурмов и обороны Льежа, Намюра, Антверпена, Новогеоргиевска и Ковно во время Первой мировой войны. В 1926 г. на том же языке вышел в свет капитальный труд «Прошлое и настоящее долговременной фортификации и ее применение к обороне государства», позднее переведенный на французский и русский языки. Научные работы Шварца (он автор 25 исследований и 10 изобретений в военной и гражданской сферах) публиковались в аргентинских военных журналах.
[5] Рутыч Н.Н. Библиографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил Юга России: Материалы к истории Белого движения. М., 2002. С. 384; Залесский К.А. Кто был кто в Первой мировой войне. М., 2003. С. 894; Военный орден святого великомученика и победоносца Георгия: Биобиблиогр. справ. М., 2004. С. 928; Александров Е.А. Русские в Северной Америке: Биограф. слов. Хемден; Сан-Франциско; СПб., 2005. С. 600.
[6] http://1914ww.ru/biograf/bio_sh/shvarc_av.php; http://www.grwar.ru/persons/persons.html?id=240
[7] Григорович Иван Константинович (1853–1930) – русский военно-морской деятель, с 1911 г. морской министр и адмирал. После Февральской революции смещен с должности, уволен со службы приказом А.И. Гучкова от 31 марта 1917 г.
[8] Гучков Александр Иванович (1862– 1936) – один из основателей политической партии «Союз 17 октября». Депутат и с 1910 г. председатель III Государственной думы. В 1907 г. и с 1915 г. член Государственного совета. В 1915–1917 гг. председатель Центрального военно-промышленного комитета. В 1917 г. военный и морской министр Временного правительства. Один из организаторов «Корниловского мятежа». С 1920-х гг. в эмиграции.
[9] Кефели Яков Иосифович (1876– 1962) – действительный статский советник, морской врач, санитарный инспектор русского флота. С 1919 г. в эмиграции.
[10] ГАРФ. Ф. 10027. Оп. 1. Д. 14–25 и др.
[11] Там же. Д. 19. Л. 1–4.
[12] Там же. Д. 7.
[13] Там же. Д. 9. Л. 84–85.
[14] Там же. Ф. 671 «Николай Николаевич (младший)». Оп. 1. Д. 61 а. Л. 1–2 об.
[15] Об этом см.: Армянский вестник. 1916. № 17. С. 23.
[16] См.: Марр Н.Я. XI Анийская археологическая кампания. СПб., 1913; Он же. Описание дворцовой церкви в Ани. Б.м., 1916; Он же. Археологическая экспедиция 1916 года в Ван. Пг., 1922; и др.
[17] См.: Миллер А.А. Из поездки по Абхазии в 1907 г. // Материалы по этнографии. 1910. Т. 1. С. 61–80; Он же. Черкесские постройки // Материалы по этнографии. 1914. Т. 2. С. 57–78; и др.
[18] Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 2100 «Штаб главнокомандующего войсками Кавказским фронтом». Оп. 1. Д. 376. Л. 265.
[19] Там же. Л. 264.
[20] Об этом свидетельствует заключение заведующего кафедрой истории материальной культуры Востока Ленинградского государственного университета проф. И.А. Орбели заведующему отделом научных учреждений при СНК СССР В.Л. Воронову от 3 декабря 1929 г. (ГАРФ. Ф. Р-3316 «ЦИК СССР». Оп. 64. Д. 811. Л. 26.)
[21] Шварц А.В. фон. Жизнь, мысли, дела и встречи… С. 230.
[22] Чхеидзе Николай (Карло) Семенович (1864–1926) – российский и грузинский политический деятель, один из лидеров меньшевиков. После Февральской революции член Временного комитета Государственной думы, председатель исполкома Петросовета, председатель ВЦИК 1-го созыва. После Октябрьской революции председатель Закавказского сейма (с 1918 г.), Учредительного собрания Грузии, меньшевистского правительства Грузии (с 1919 г.). С 1921 г. находился в эмиграции, покончил жизнь самоубийством.
[23] Гвоздев Кузьма Антонович (1882–1956) – деятель революционного движения, член РСДРП(м).
[24] Стеклов Юрий Михайлович (Нахамкис Овший Моисеевич, 1873–1941) – российский революционер и публицист, государственный и политический деятель, историк, редактор «Известий Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов» (до мая 1917 г.).
[25] Родзянко Михаил Владимирович (1859–1924) – русский политический деятель, лидер партии «Союз 17 октября»; действительный статский советник, гофмейстер. Председатель III и IV Государственных дум. В 1917 г. председатель Временного комитета Государственной думы.
[26] Бонч-Бруевич Михаил Дмитриевич (1870–1956) – военный деятель. Генерал-майор (1914 г.). Военный руководитель Высшего военного совета (март–август 1918 г.). Занимался формированием кадровой Красной армии и организацией оперативных объединений РККА, оборонявших установленную Брестским миром демаркационную линию.
[27] ГАРФ. Ф. 10027. Оп. 1. Д. 2. Л. 2.
[28] Щастный Алексей Михайлович (1881–1918) – капитан 1-го ранга. Командовал Балтийским флотом во время Ледового похода 1918 г. Расстрелян 22 июня 1918 г. по приговору Революционного трибунала. В 1990 г. в газете «Известия» был впервые поставлен вопрос о возможности пересмотра «дела Щастного». В 1995 г. он был официально реабилитирован.
[29] ГАРФ. Ф. 10027. Оп. 1. Д. 9. Л. 1.
[30] Там же.
[31] Лизогуб Федор Андреевич (1851– 1928) – русский и украинский общественный, политический и государственный деятель. С февраля 1917 г. заведующий отделом иностранных подданных Министерства иностранных дел Временного правительства России, товарищ министра при Временном правительстве. Председатель Рады министров Украинской державы (гетмана П.П. Скоропадского) и министр внутренних дел Украины (до июля 1918 г.).
[32] Скоропадский Павел Петрович (1873–1945) – российский военный деятель. Генерал-майор (1912 г.), генерал-лейтенант (1916 г.), командир 34-го армейского корпуса (1917 г.), гетман Украины (1918 г.). Эмигрировал.
[33] ГАРФ. Ф. 10027. Оп. 1. Д. 7. Л. 11.
[34] Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника. М., 2000. С. 413.
[35] ГАРФ. Ф. 10027. Оп. 1. Д. 1. Л. 1–13.
[36] Там же. Л. 4.
[37] Там же. Л. 5.
[38] Там же. Л. 5 об.
[39] Там же. Д. 3. 21 июля 1919 г. Л. 1.
[40] Там же. Д. 14. Л. 1–19.
Из воспоминаний генерала А.В. фон Шварца
«Жизнь, мысли, дела и встречи»
№ 1
Часть IV. Революция[B]
Истинное призвание и большое влечение к фортификации я почувствовал только будучи уже в Инженерной академии и с той поры отдался ей всецело. Всю жизнь мою стараюсь культивировать и развивать мои знания в этой области. Участие в обороне Порт-Артура[1], детальное знакомство со всеми русскими и иностранными крепостями, оборона Ивангорода и работы в Карсе, Эрзеруме и Трапезунде много способствовали этому.
Позже, в Аргентине, необходимость учить побудила меня взяться за перо, снова погрузиться в область фортификации и снова расширять мои познания. Я стал чувствовать, что я и фортификация уже нераздельны, и это вероятно отразилось в моих книгах. Как-то один полковник, инженер сербской армии, пожелавший установить со мной переписку, писал мне: «Вы принадлежите к числу тех апостолов, что Господь посылает, чтобы учить нас!» Я, конечно, не оцениваю себя столь высоко, вовсе не считаю себя непогрешимым и при составлении проекта всегда проверяю мои идеи и решения с мнениями других, а если действительно мне дан известный талант, то и я стараюсь, чтобы он не заглох.
Как фортификатор я стал пользоваться известностью и за границей после Порт-Артура, когда вышли мои книги «Влияние борьбы за Порт-Артур»[C], «Оборона Порт-Артура», «Крепостная война»[D] и др.
Уже тогда некоторые из приятелей называли меня «Вторым Тотлебеном»[2] и даже «Нашим Вобаном»[3]. Морской министр адмирал Григорович еще до Великой войны рекомендовал меня государю.
С этим связано воспоминание, свидетельствующее о некоторой моей наивности. Когда государь посетил Ивангород в сентябре 1914 г., то, между прочим, сказал мне: «Мне много говорил о Вас Иван Константинович». Так как в то время я не был еще знаком с адмиралом Григоровичем частным образом, то не мог понять, о ком говорит государь, и, не подумав, безотчетно спросил: «Кто это Иван Константинович?» Спросил и в ту же секунду понял, что сделал большой промах! Но было уже поздно! Государь, улыбнувшись, ответил: «Да морской министр». Потом при приеме морского министра государь рассказал ему об этом.
Вероятно, этому отзыву морского министра обо мне я обязан назначением меня комендантом Ивангорода. События же войны – Ивангород[4], Эрзерум[5], Трапезунд[6] – утвердили мою репутацию как хорошего фортификатора и организатора. Думаю, что именно это и послужило основанием для большевистского правительства привлечь меня к организации обороны Петербурга в 1918 г. Эпизод этот является первым в целом ряде других, о которых я и хочу рассказать в последующих страницах.
Революция застала меня в Трапезунде, где я находился в должности начальника Трапезундского укрепленного района. Первые известия о происшедшей в Петербурге революции, неясные и сбивчивые, произвели на всех сильное и, нужно сказать правду, хорошее впечатление. Этому способствовала и сильная пропаганда, убеждавшая, что Двор имеет германофильские тенденции, что у государя очень слабый характер, что всем вершит императрица и что при таких условиях добиться победы над Германией очень трудно. А между тем мысль о победе во что бы то ни стало господствовала в армии над всеми другими, и поэтому в революции видели единственное средство одержать победу, полагая, что все немецкие интриги моментально исчезнут, власть сделается крепкой и все пойдет гладко и хорошо, как следует быть. Я также был в числе тех, кто так думал и поэтому так же, как и другие, приветствовал революцию! Этим и объясняется, почему офицерство оказалось столь инертным даже в первый период и сразу перешло на сторону революции…[E]
Это не по трусости и не из-за каких-либо личных выгод, а именно под сильным влиянием мысли, что «теперь победа наша!» Это, несомненно, так, и установить это очень важно для будущей истории…
Так сильно было влияние этой мысли, а также немецкой пропаганды о Распутине и его пагубной роли при Дворе, что никто даже не задумался над мыслью, будет ли новая будущая власть настолько сильной, чтобы победить немцев, и что произойдет в стране, если не станет государя, а с ним, хотя и слабой, но все же существующей власти?!
Все действия офицеров, как старших, так и младших, в этот период носят характер полной безотчетности и можно сказать стадности… Даже начавшиеся почти немедленно солдатские бунты не пробудили в офицерской массе способность мыслить и сознание необходимости немедленного установления мер для облегчения благоприятного исхода войны и обеспечения порядка внутри страны… Все оказались совершенно неподготовленными, беспомощными и слабосильными… В этом именно и заключается причина крушения Временного правительства, дальнейшего развития беспорядков и появления новой власти большевиков. Офицеры не оказали всему этому никакого противодействия – их роль в русской революции оказалась пассивной! Увы! Мы все оказались плохими провидцами потому, вероятно, что каждый был поглощен своим делом на службе, и что творилось вне пределов службы, ничего не знал и не понимал…
В начале марта 1917 г. я получил телеграмму от нового военного министра А.И. Гучкова, вызывавшего меня в Петербург для нового назначения.
Я выехал из Трапезунда на миноносце в Батум, а оттуда по железной дороге. В Тифлисе я уже не застал великого князя[7] и никого из его семьи и виделся с генералом Юденичем[8], от которого узнал, что я уже назначен на должность начальника Главного военно-технического управления[9]. Здесь, в Тифлисе, я впервые увидел уже распропагандированных солдат, бродящих украшенными красными бантами, беспорядочными толпами по улицам. При этом зрелище у меня впервые зародилось сомнение в благоприятных результатах революции. По прибытии в Петербург немедленно вступил в должность, и то, что я увидел там, повергло меня в большую печаль. В Управлении уже существовали революционные комитеты. Один – из офицеров и чиновников, другой – из солдат, оба присвоили себе часть власти начальника Управления и вмешивались в его распоряжения. Вступив в должность, я собрал всех чинов Управления и сказал им, что я принял должность главным образом для того, чтобы помочь им очиститься от общественного нарекания в лихоимстве, однако, несмотря на такое прямое обращение, мои первые шаги в этом отношении встретили противодействие комитетов. Дело заключалось в том, что так как все служащие Управления мне были известны еще много лет раньше, то я знал деятельность каждого и поэтому решил сейчас же удалить из Управления лиц нежелательных. С этой целью я предложил им разные места на фронте. Однако почти никто из них не выразил желания немедленно отправиться на театр военных действий, когда же я стал настаивать, то они прибегли к помощи комитетов, чтобы под разными предлогами остаться в столице. Я был так возмущен, что собрал комитеты и пригрозил им, что не останусь в Управлении, если они будут мне мешать! Понадобилось личное вмешательство военного министра[10], чтобы привести в действие мои распоряжения, мне сразу стало очевидно, что первые результаты революции не только не внесли улучшения в существовавшие ранее порядки, но, наоборот, еще ухудшили их!
ГАРФ. Ф. 10027. Оп. 1. Д. 7. Л. 1–4. Копия. Машинопись.
№ 2
События в Киеве во второй половине 1918 г.
С именем генерала П.Скоропадского, избранного немцами в гетманской Украине, связаны некоторые события, имеющие исторический интерес. Так как мне пришлось принять в них участие, я должен рассказать о них. Для ясности вынужден предварительно коснуться некоторых предшествовавших обстоятельств[F].
Если не ошибаюсь, то уже с начала апреля 1917 г. Совет рабочих депутатов в Петербурге[G] принял меры для «углубления» революции среди войск на фронте армии[H], который еще держался. Одной из таких мер было издание газеты «Окопная правда», выходившей[I], кажется, в Риге, и тысячи экземпляров которой ежедневно рассылались по всем армиям и раздавались солдатам в окопах, развращая их и уничтожая последние остатки дисциплины.
Воен[ный] мин[истр] А.И. Гучков был этим очень обеспокоен и не раз говорил об этом со мной. На одном из таких совещаний было решено противопоставить этой разрушительной пропаганде другую газету, в которой простым и доступным для солдат языком объяснить им необходимость продолжения войны и сохранения дисциплины. Решив это, А.И. Гучков просил меня организовать издание и руководить им. Средства для издания были даны петербургскими и московскими промышленниками в количестве около 400 000 руб. Прежде всего нужно было найти редактора, способного поставить редакцию газеты надлежащим образом и сделать газету интересной и понятной солдату. И.Д. Сытин, с которым я поддерживал старые дружеские отношения, установившиеся со времени редактирования мною «Военной энциклопедии»[11], посоветовал мне приискать для этой цели одного из сотрудников «Русского слова» А.И. Маляревского[12], что я и сделал, а хозяйственной частью издания и рассылкой газеты на фронте ведал Н.А. М.-П., и вскоре стала выходить ежедневная газета «Сила Земли»[J]. Она существовала до большевистского переворота. Я оставался еще в Петербурге, а Маляревский уехал в Киев, и когда ген[ерал] Скоропадский был сделан гетманом, Маляревский занял должность его секретаря.
В конце июля 1918 г. мне удалось оставить Петербург, уехав сначала в Москву, а оттуда – в украинском поезде в Киев. Там я пробыл только несколько дней и уехал в Екатеринослав[13], где сильно разболелся, и был отправлен в Одессу для лечения на Куяльницком лимане. Болезнь, однако, усилилась, и жена решила перевезти меня в Александровск к моей тетке С.И. Судейкиной, муж которой был отличный врач, которому жена моя очень доверяла. Действительно, Н.П. Судейкин мне очень помог, и я стал быстро поправляться. Там, в Александровске, я получил однажды телеграмму из Киева от Маляревского, извещавшую о желании гетмана говорить со мной. Это было причиной моего выезда в Киев. По приезде я не застал Маляревского в городе и посетил председателя Совета министров Лизогуба, которого спросил о причине моего приглашения. Он сказал, что гетман желает привлечь меня к участию в организации украинской армии, и просил меня на другой же день посетить гетмана. Т[ак] к[ак] я нимало не сомневался, что гетман, как русский генерал, не может держаться каких-нибудь сепарастических[K] тенденций, то поэтому армия будет по духу чисто русской, и я решил принять участие и на другой день отправился к гетману. Но вот тут-то и произошел целый ряд событий, мелких и незначительных самих по себе, но вследствие которых принять участие в деле создания украинской армии мне не пришлось, и она так и не была создана.
Гетман жил в доме бывш[его] генерал-губернатора. В приемной, куда меня ввели, вдоль стены стояло несколько простых стульев и скамеек, с продырявленными сиденьями и сломанными ножками. Пол был очень грязен, и из соседней комнаты доносились звуки песни под аккомпанемент гитары. Все это меня несколько удивило. Я ждал довольно долго, когда, наконец, появился дежурный офицер в форме, похожей на форму терских казаков, и пригласил меня подняться на второй этаж к гетману. По дороге он осведомился, не был [ли] я комендантом Ивангорода, и когда я подтвердил, выразил свою радость, что имеет честь видеть меня.
В большом зале, через который мы проходили, я увидел группу лиц, где находился мин[истр] внутр[енних] д[ел] К. и высокий немецкий офицер граф Alvensleben[14], как сказал мне мой провожающий, представитель кайзера. Впечатление неприятное. Затем я вошел в кабинет гетмана, где между нами произошел курьезный разговор. Оказалось, что в то время, когда молодой офицер, адъютант гетмана, провожавший меня, отлично знал, кто я и что я делал на войне, сам гетман, генерал русской армии, этого не знал и не нашел нужным спросить меня, какую должность занимал я во время войны, вызвав этими вопросами большое удивление. Затем они спросили меня, что я желаю. На что я должен был сказать ему, что я абсолютно ничего не желаю от него и что я явился вызванной телеграммой его секретаря, но что, если я могу быть полезным общему делу, то я к его услугам. На что он заявил мне, что никаких крепостей он не предполагает строить и переговорит с воен[ным] мин[истром], что можно мне предложить. Я ответил, что прошу не беспокоиться обо мне, т.к. ни в какой службе не нуждаюсь. Несколько дней спустя приезжал другой его адъютант – шт[абс]-кап[итан] Сахно-Устимович[15], предлагая принять участие в сформировании армии, и что, если я согласен, то мне будет дана полная помощь в этом деле и самостоятельность. Но свидание с гетманом убедило меня в его малой серьезности, и поэтому я от этого предложения отказался[L] и решил заняться частным делом. Я имел с собой рекомендательное письмо к директору Киевского коммерческого банка[16] Л.К. Стефанскому, данное мне моим другом Н.В. Герасимовым. С этим письмом я посетил Стефанского, а он предложил мне познакомить меня с К.И. Ярошинским, заведующим этого банка[17]. На другой день в кабинете Стефанского я познакомился со знаменитым банкиром Карлом Иосифовичем Ярошинским и говорил с ним о возможности шлюзования порожистой части Днепра. Он мне сказал, что давно об этом думал, но не находил человека, которому мог бы поручить это дело, и прибавил: «Вот если бы Вы согласились стать во главе, то я готов идти»[18]. Я согласился и через день представил ему смету расходов на разработку проекта, которая вылилась в довольно крупную сумму. Он немедленно вытащил из кармана чековую книжку и сейчас же вручил мне чек на несколько тысяч рублей. Так, можно сказать в пять минут, Ярошинский решил вопрос громадной экономической важности, осуществленный несколько лет спустя уже большевистским правительством при помощи американских военных инженеров.
Ярошинский был очень энергичный и решительный человек. Он говорил сам о себе: «Я – седьмая держава», – и объяснял: «У меня пять банков в Петерб[урге], столько же в Киеве, столько же в Париже, столько же железных дорог, сахарных заводов и пр. и пр.». Поляк по происхождению, очень любил Россию. Тогда он принимал участие во многих патриотических организациях и тратил на это большие суммы. Я очень его любил.
Я жил тогда вне города на квартире начальника офицерской железнодорожной школы подполковника В.А. [Резинга][M]. Прошло несколько дней после свидания с гетманом. Как-то ко мне пришел доктор Яков Иосифович Кефели. Это был мой товарищ по обороне Порт-Артура и мой подчиненный по Карсу, где он занимал должность нач[альника] санитарной части области. Когда же я был назначен генерал-губерн[атором] Трапезунда, то чтобы улучшить гигиеническое состояние гор. Трапезунда, я назначил Я[кова] И[осифовича] трапезундским городским головой. Он сказал мне, что прибыл в Киев, чтобы определиться на службу в Черноморскую морскую бригаду и что на днях он представился гетману, а ко мне пришел, чтобы сообщить мне, что случилось при этом. «Представление, – рассказывал Я[ков] И[осифович], – происходило совсем как в старину, в Царскосельском дворце. Мы, представляющиеся, были выстроены в большом зале по старшинству чинов. Затем из кабинета вышел гетман и начал обходить, расспрашивая, где кто служил, какие места занимали, какие ордена получили. О том же он спросил и меня, и я ответил, что последняя должность моя была должность городской голова Трапезунда. Удивляясь, гетман спросил: “Кто же Вас назначил на эту должность?” – “Генерал-губерн[атор], ген[ерал] Шварц”. – “А Вы знаете генерала Шварца? Говорят, что он служил большевикам?”» Кефели, человек честный и знавший меня на протяжении уже более 15 лет, не поддакивая, ответил: «Нет, это неправда», – а затем он стал разыскивать меня и пришел, чтобы передать странный вопрос гетмана. Тогда мне стало понятно поведение гетмана в его разговоре со мной: очевидно, что в период между моим вызовом из Киева и прибытием[N] я был обрисован Скоропадскому кем-то[O] как большевик, и когда я явился, гетман[P] был в недоумении и не знал, как ему надлежит держать себя со мной.
Тогда-то я и решил написать ему письмо, копию которого здесь прилагаю[Q] и которое тогда же было мною лично отвезено в штаб гетмана. В течение этого времени я познакомился почти со всеми украинскими министрами и сенаторами. Они неоднократно делали мне предложения войти в состав правительства, но, не имея уже веры в способности Скоропадского, я эти предложения отклонил. Происшедшие вслед затем события подтвердили справедливость моего мнения об украинском гетмане.
Не могу сейчас установить точно время появления под Киевом банд Петлюры, оспаривавшего власть у гетмана. Когда создалось тревожное положение, гетман назначил ген[ерала] Келлера[19] командующим всеми войсками, долженствующими оборонять город. Тотчас же был образован штаб и начальником его назначили ген[ерала] Иолшина (или Элшин)[20], и было выпущено воззвание ко всем[R] офицерам, находящ[имся] в Киеве[S], с призывом принять участие в обороне и вступать в войска. Прочитал я это воззвание и решил, что надлежит и мне явиться. Так и сделал. В штабе нашел массу офицеров. Командующий не принимал, и добиться хотя бы до нач[альника] штаба стоило много трудов. Он мне предложил записать мой адрес и обещал известить меня, когда я понадоблюсь. Но проходила неделя за неделей, петлюровцы наседали все ближе и ближе, а я все не надобился! Проделали много работ в бюро Ярошинского. Скоро Киев был уже совсем окружен. Келлер был убит в центре города, и вместо него назначен ген[ерал] кн. Долгоруков[21]. Я его не знал и возобновлять предложение моих услуг считал излишним. К большому моему удивлению получаю вдруг записку нач[альника] инженеров, чтобы[T] прибыть в штаб армии для разговора с командующим. На другой день я отправился в штаб, попросили в приемную и попросили посидеть.
Ждал долго – через открытую в коридоре дверь видел, как командующий с горящей сигарой во рту выходил из своего кабинета и прогуливался по коридору, – и наконец я позвал дежурного адъютанта и просил доложить, что больше ждать не могу. Адъютант, вернувшись, просил меня придти к нач[альнику] штаба, т.к. командующий очень занят. Ген[ерал] Иолшин с несколько сконфуженным видом сказал мне, что командующий просит меня объехать фронт войск армии вокруг Киева и[U] выяснить, что именно нужно сделать, чтобы продержаться в течение трех месяцев. Показалась мне странной и несерьезной поставленная мне в такой форме задача и даже показалось, что от меня просто хотят отделаться и для этого придумали такую форму, полагая, что я откажусь. Но я не отказался и, наоборот, ответил: «Хорошо, я сейчас поеду, дайте мне автомобиль и карты[V]». «Как, – воскликнул Елшин[W], – Вы хотите ехать сейчас?» «А как же, – ответил я, – ведь если вам нужно продержаться еще три мес[яца], то ведь и минуты нельзя упускать», однако нач[альник] штаба, по-видимому, не одобрил такой спешности, и наконец сговорились, что автомобиль приедет за мной на другой день в 7 ч. утра. На другой день я встал рано и приготовился к поездке, но в 7 ч. автомобиль не приехал, и ни в 8, и ни в 9 ч., и вообще не появлялся. Возмущенный, я вызвал вечером по телефону дежурного офицера и просил его передать нач[альнику] штаба возмущение и негодование таким недостойным отношением к делу.
Через несколько дней петлюровцы набежали, и тогда все бросились бежать с гетманом во главе. Так обороняли Киев!
Прошло с той поры много лет, но и до сих пор свежо во мне негодование в отношении образа действий командного состава русских Белых армий. Ясно, что, кроме полного краха, другого результата быть не могло.
А.Шварц
Помета: «Приложение № 2 использов.»[X].
ГАРФ. Ф. 10027. Оп. 1. Д. 9. Л. 60–66 об. Черновой автограф. Синий карандаш.
[A] Инженер, профессор Инженерной академии Алексей Шварц, 15 марта 1874 г.р.
[B] Заголовок документа.
[C] Правильно: «Влияние данных борьбы за Порт-Артур на устройство сухопутных крепостей».
[D] Правильно: «Крепостная война: Пособие для ведения крепост. воен. игры (Со всеми необходимыми справ. сведениями)».
[E] Здесь и далее отточие автора.
[F] Предложение вписано справа на полях.
[G] Слова вписаны над строкой.
[H] Слово «армии» вписано над строкой.
[I] Слово вписано над зачеркнутым: «издававшаяся».
[J] Подчеркнуто в документе.
[K] Так в документе.
[L] Далее текст cо слов: «и решил заняться частным делом» до слов: «На другой день» вписан слева на полях вместо зачеркнутых: «вслед затем».
[M] Фамилия неразборчива.
[N] Далее зачеркнуто: «гетман».
[O] Слово вписано над строкой.
[P] Слово «гетман» вписано над зачеркнутым: «он».
[Q] Письмо в деле отсутствует.
[R] Далее зачеркнуто: «русским».
[S] «Находящ. в Киеве» вписано над строкой.
[T] Союз «чтобы» вписан над зачеркнутым: «передающего мне приглашение».
[U] Союз «и» вписан над строкой.
[V] Слова «и карты» вписаны над строкой.
[W] Так в документе, имеется в виду Иолшин.
[X] Помета сделана красным карандашом на верхнем поле первого листа документа.
[1] Оборона Порт-Артура от превосходящих сил японской армии стала в Русско-японской войне самым кровопролитным и продолжительным сражением (30 июля – 23 декабря 1904 г.), закончилась сдачей крепости по приказу генерала А.М. Стесселя.
[2] Тотлебен Эдуард Иванович (1818–1884) – российский генерал, военный инженер, генерал-адъютант (1855 г.), инженер-генерал (1869 г.). Участник Кавказской, Крымской и Русско-турецкой (1877–1878 гг.) войн. Командующий войсками Одесского военного округа (1879 г.), генерал-губернатор Северо-Западного края (1880 г.).
[3] Вобан Себастьен ле Претр де (1633–1707) – маркиз, военный деятель Франции, инженер и фортификатор, член Академии наук (1699 г.), маршал (1703 г.). Построил 33 крепости и усовершенствовал более трехсот старых. В 1686 г. под его руководством проведены опыты над минными взрывами, что заложило основы теории минного искусства.
[4] Варшавско-Ивангородская операция состоялась 15 (28) сентября – 26 октября (8 ноября) 1914 г.; по количеству задействованных войск и стратегическому замыслу являлась одной из крупномасштабных операций Первой мировой войны. В ней участвовала почти половина всех русских сил, действовавших против Германии и Австро-Венгрии. В результате войска Юго-Западного и Северо-Западного фронтов остановили наступление 9-й германской и 1-й австро-венгерской армий на Ивангород, а затем – на Варшаву и отбросили их на исходные позиции. Значение Варшавско-Ивангородской операции – срыв планов германского командования на Восточном фронте и ослабление сил Германии на Западном фронте.
[5] Эрзерумская наступательная операция на Кавказском фронте проходила с 28 декабря 1915 г. по 3 февраля 1916 г., в результате которой Кавказская армия под командованием Н.Н. Юденича разгромила 3-ю турецкую армию и овладела Эрзерумом.
[6] Трапезундская наступательная операция Кавказской армии и Черноморского флота 5 февраля – 5 апреля 1916 г. против турецких войск завершилась овладением порта Трапезунд.
[7] Николай Николаевич младший (1856–1929) – великий князь, генерал от кавалерии (1900 г.), генерал-адъютант (1904 г.), наместник его императорского величества на Кавказе, главнокомандующий Кавказской армией и войсковой наказной атаман Кавказских казачьих войск (1915–1917 гг.)
[8] Юденич Николай Николаевич (1862–1933) – генерал от инфантерии и командующий Кавказской армией (1915 г.).
[9] Главное военно-техническое управление Военного министерства отвечало за ведение фортификационных работ и строительство в крепостях, обеспечение армии инженерным, железнодорожным и воздухоплавательным имуществом.
[10] Военный и морской министр А.И. Гучков так рассказывал о встрече с генералом А.В. Шварцем в интервью 5 января 1933 г. бывшему советнику российского посольства журналисту Н.А. Базили: «Через несколько дней после того, как министерство создалось, он приходит ко мне и говорит: “А.И., я считаю долгом Вас поставить в известность. Вчера вечером состоялось заседание Ваших помощников и начальников главных управлений… Ваши помощники, обсуждая положение, пришли к заключению, что судьба таких промежуточных образований, как Временное правительство, не прочна; нужно смотреть вперед: социалисты будут больше накладывать руку. Поэтому было сделано предложение записаться официально в партию с.-р., т.е., другими словами, заранее капитулировать”». (См.: Мировые войны ХХ века. 2-е изд. М., 2005. Кн. 2. С. 293–294.)
[11] Сытин Иван Дмитриевич (1851–1934) – российский книгоиздатель и предприниматель. Владел газетой «Русское слово», выпускал издания «Вокруг света», «Искра», «Правда Божья» и др. Один из наиболее известных его проектов – «Военная энциклопедия», выходившая в 1911–1915 гг. Подполковник А.В. фон Шварц возглавлял в энциклопедии редакцию второго отдела – военно-технических знаний и специальных родов войск.
[12] Маляревский Александр Иванович (1857–1934) – протоиерей, писатель и педагог. Автор книг «Воскресная церковно-приходская библиотека», «Мученики за Веру и Отечество: князь Михаил Черниговский и боярин Федор».
[13] Генерал А.В. фон Шварц отправился в Екатеринослав 14 (28) июля 1918 г., о чем свидетельствует распоряжение коменданта станции Знаменка о выделении ему купе 1-го класса. (ГАРФ. Ф. 10027. Оп. 1. Д. 2. Л. 7.)
[14] Алвенслебен (Alvensleben) Константин фон (1866–1943) – капитан германской армии, офицер связи при гетмане П.П. Скоропадском. (См.: Гетман П.П. Скоропадский. Украина на переломе. 1918 год: Сб. док. М., 2014. С. 984.)
[15] Сахно-Устимович Александр Александрович (1880–1942) – адъютант командующего Киевского военного округа (1917 г.), старший есаул гетмана П.П. Скоропадского (1918 г.). Участник Гражданской войны, эмигрировал.
[16] Киевский частный коммерческий банк учрежден в 1868 г., контролировался крупными сахарозаводчиками Д.С. Марголиным, графом А.А. Бобринским, Л.И. Бродским и др. (См.: Экономическая история России с древнейших времен до 1917 г.: Энцикл. М., 2008. Т. 1. С. 981.)
[17] Ярошинский Карл Иосифович (1877–1929) – промышленник, банкир. В 1912– 1913 гг. приобрел два сахарных завода на Украине, с 1914 г. владел контрольным пакетом акций ведущего в регионе Киевского частного коммерческого банка. В начале Первой мировой войны получил кредит из Государственного банка в размере 400 млн руб. на организацию военной промышленности. К 1917 г. стоял во главе концерна, в состав которого входили восемь металлургических и металлообрабатывающих предприятий, транспортные компании, банки и страховые предприятия. (См.: Там же. М., 2009. Т. 2. С. 1284.)
[18] В архивном фонде генерала сохранилось приглашение Шварцу от К.И. Ярошинского на работу в Акционерное общество для производства работ по шлюзованию и использованию водных сил порожистой части Днепра от 28 октября 1918 г. (ГАРФ. Ф. 10027. Оп. 1. Д. 2. Л. 5.)
[19] Келлер Федор Артурович (1857–1918) – военный деятель. Участник Русско-турецкой (1877–1878 гг.), Первой мировой и Гражданской войн. Командир 10-й кавалерийской дивизии (1914 г.), 3-го конного корпуса (1915 г.). Генерал от кавалерии (1917 г.). Отказался присягать Временному правительству, убит в Киеве.
[20] Иолшин Александр Иосифович (?–1942) – военный деятель. Окончил Александровский кадетский корпус (1893 г.), Павловское военное училище (1895 г.). Полковник 2-го стрелкового полка. Эмигрировал. (См.: Волков С.В. Генералы и штаб-офицеры русской армии. Опыт мартиролога. М., 2012. Т. 1. С. 503.)
[21] Долгоруков Александр Николаевич (1872–1948) – князь, военный деятель. Участник Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн. Командующий 3-й Донской казачьей дивизией (1914 г.), командир 1-го кавалерийского корпуса. Генерал-лейтенант (1917 г.). Главнокомандующий русскими добровольческими частями на Украине (1918 г.). Эмигрировал.